Литературная Газета - Литературная Газета, 6613 (№ 37/2017)

выйти у берега, остановиться, слушать,

как под ногами вдруг исчезает суша,

весь этот чёртов год.

парализует, выбросит из систем.

станешь свободной, будто бы Гаутама.

сколько веков не то и не там искала,

сколько прошла не с тем,

слишком устала метаться меж да и нет,

стали смешны все игры в орлы и решки.

в мире, где ты и я, – не должно быть спешки,

выбора и монет.

спи, моя радость, рано ещё вставать.

слышно, как флаги колышутся на причале.

как бы мне не отставить тебя в начале,

как бы не спасовать.

в мире, где ты и я, – никаких рутин.

выбор за нами – где и когда проснуться.

главное, чтобы было куда вернуться,

было куда идти.

долгие дни – индиго и серебро.

маешься, пьёшь, ругаешься, ждёшь ответа,

делаешь вдох, подкидываешь монету.

падает на ребро.

Всеволод Волоколамский

***

Смотри как облетают тополя,

Твори однообразные стихи,

Ей-ей, с улыбкой дурака валяй –

Фортуна улыбается другим.

А где-то полумрак и полусвет

Наискосок сливаются в Инь-Янь,

И отражают в утренней росе

Ясней зеркал отсутствие тебя.

Дела идут и делятся на три.

Асфальт истоптан тысячей шагов.

Наедине со мной поговори,

Играя тихо музыку без слов.

Лови мой взгляд в далёком далеке,

Откинься в кресле, книгу пролистай,

Возьми бумагу, ручку, налегке –

Ах, это просто – рифмами играй.

Слова порою больше, чем слова,

Ты только ударения расставь:

Ещё одна получится глава,

Финальною получится из глав.

А, стало быть, закончится рассказ,

Написанный однажды от руки.

И вот развязка: отразит тоска

Ясней зеркал присутствие других –

Других, не близких думам и годам…

Асфальт истоптан тысячей подошв…

Но что тебе асфальт, скажи, когда

Идёт непрекращающийся дождь?!

Лови его по капельке, лови,

Одумайся и зонт не раскрывай,

Впиши в блокнот хоть что-то о любви –

Ах, это просто – рифмами играй.

Смотри на небо, девочка! Весна

Такая – невозможно отличить

Её от лета. Девочка, не нам

Фортуна улыбается. Молчи.

Ах, это просто – рифмами молчи,

Наполни ими вечность лет и зим,

Избыток их нам отразит в ночи

Ясней зеркал – хоть что-то отразит.

До новых встреч в далёком далеке!

Анахронизмы в памяти храня,

На самом неизвестном языке

Из всех при встрече назови меня!

Лукавым взглядом люстра с потолка

Осознано глядит на старый стул.

В блокноте – благо, ночь не так долга –

Атака строчек рушит пустоту…

Мария Гурова

Платье

Горох, рассыпанный на её платье,

Рябил у меня в глазах.

Мне было нужно чертить на карте

Планы на важный день.

Она суетливо поставила чашку

На линию где-то в горах.

Потом сказала, что ужин вчерашний,

И ужинать стало лень.

Казалось, гардины криво повешены,

Казалось, мне мало платят.

Напротив сидела лучшая женщина

В ужасно нелепом платье.

Дарья Дубовик

Гори-гори-ясно

Не ври себе. Не ври себе. Не ври.

Горит огонь в печи. И ты – гори.

Горят поленья, ласково урча.

Гори собой, как красная парча.

Сожги в себе весь мусор, будь храбрей.

Гори, как сто пятнадцать фонарей.

Гори, как разноцветный фейерверк!

Гори, как будто ты не человек,

а Солнце: через тучи, через дождь –

гори, как будто ничего не ждёшь.

Гори навстречу соснам, облакам,

полям лавандовым, оранжевым пескам.

Гори! Воспламеней, заполыхай!

Сгорят лохмотья, ссыпется труха,

останется основа, ось, ядро.

Как будто ты с рубинами ведро –

гори! Весь смысл в этом – удивись.

Гори, как будто это твой девиз.

Пусть рушится фундамент, коли худ.

Пусть видно будет далеко вверху,

как ты пылаешь. Смейся и пляши!

Гори до синих инеем вершин!

Гори во имя и наперекор.

Гори закатной огненной рекой.

Гори не почему-то, не из-за.

Гори, поскольку не гореть нельзя.

Полина Жандармова

***

я видел Бога. Он звал меня.

и вороного за мной коня

манил суровый и хмурый взгляд.

я видел Бога. я видел ад:

вокруг растаявших воск-свечей

плясали ровно сто пять чертей,

а сто шестой улыбался мне

на вороного верхом спине.

шептали свечи, что я на дне.

и чёрный вился вокруг огонь

и в нём сгорали и я, и конь,

но видел Бога. Ему внимал.

не замечая тот адский бал,

не замечая красы коня,

во взгляде хмуром искал себя.

но находил всё из раза в раз

лишь блеск печальных и чёрных глаз.

в них – обречённость, по кругу бег.

и, забывая, кто человек,

а кто уставший от бега конь,

на гриву я положил ладонь.

и мы шагнули вперёд вдвоём,

объяты верой, слепым огнём

и блеском нового солнца дня.

я вёл безмолвно с собой коня.

и понимал: в этом сон-бреду.

себя веду я. себя веду.

Егор Завгородний

Русский рок

саше, вове, лёше

/имена на обломках/

Когда всех нас,

голубоглазых парней земли,

поведут на убой,

мама,

поставь за меня

в разрушенном храме

хэштег.

И как бы ни был велик восторг

от горящих кострами глаз

конвоира-бога:

нас завалит не страшный препод,

а белый снег.

И из всех

перебитых костей и растянутых ртов

послышится наша последняя песня,

и скрипнет подошва атланта,

который поднялся с кортов,

и небо теперь далече,

чем было до.

Я не верил в способности бога

к делению,

но теперь наплодили крестов,

и я верю в то.

Мама,

прости,

но мне некуда больше стареть.

Такая судьба,

даже громче:

такой вот рок.

Девяностые, нулевые,

мне двадцать:

первая седина,

синие вены,

серые стены.

Хлоп.

Алексей Зайцев

***

Стал человеком гамадрил.

И понял, что перемудрил.

***

У меня развязался шнурок –

и теперь мною правит рок.

И теперь, опуская стопу,

я испытываю судьбу.

Я давно б его завязал,

но смотрю прохожим в глаза

и читаю в них: «Во даёт!

Он бесстрашно идёт вперёд!»

Героический свой поход

растянул я на полчаса.

А потом – растянулся сам.

Анна Закревская

Дом, в котором

С первым шагом за странную дверь будь готов позабыть своё имя,

На втором цыганёнок Шакал у тебя конфискует часы,

После третьего сможешь понять тайный шифр объявлений на стенах,

А четвёртый ты сделаешь сам, если будешь к Изнанке готов.

Этот серый в подпалинах зверь – может, съест, ну а может, обнимет,

Эта девочка с морем в руках видит синие-синие сны.

Не пытайся смотреть на меня. Лучше следуй за собственной тенью,

Но не слишком-то верь голосам, что слышны на границе миров.

Чёрной краской залито окно – потому, что иначе не выйти