Дмитрий Лукин - Настоящая фантастика – 2017 (сборник)

Потом они радостно плясали на руинах убитой при их содействии страны…

Не уверен, что автор романа сознательно закладывала в книгу такую аналогию. Тем не менее она просматривается. И оправдать некоторые поступки Ромашки трудно… В первую очередь – предательство.

Впрочем, Ромашка на руинах не пляшет. Но и сожалеет о содеянном недолго. И не потому ли, что на ее сознание было совершено некоторое воздействие?

Потому что если рассматривать конфликт «города» и «деревни», то не совсем понятны его истоки и причины. Автор романа, которая априори стоит на стороне «деревни», пытается всеми силами убедить читателя, что именно «город» пытается уничтожить «деревню» – а «деревня», уничтожая города, лишь защищает себя от агрессии. Однако проблема в том, что читатель об этом узнает исключительно от вождей «деревенских». То есть именно сельские старейшины убеждают Ромашку, а вместе с ней и читателя, что в конфликте виноваты именно города. Тогда как точка зрения правителей городов читателю остается неизвестной. Да и, если вдуматься, старейшины – весьма умелые манипуляторы. Обладая и даром убеждения, и некими сверхъестественными способностями, можно убедить кого угодно в чем угодно…

То есть в итоге получается весьма неприглядная картина: мы видим города, в которых правители подавляют людей, – однако получается, что и «деревенские» не такие уж и свободные, потому что находятся целиком во власти тех, кто ими управляет.

Сельская пастораль, с такой любовью показанная нам автором романа, из утопии (мира, в котором хотелось бы жить) превращается в такую же авторитарную антиутопию, из которой мечтала вырваться Ромашка. И выходит, что девушка, которая осознанно становится на сторону врагов городов, приняла другой вариант авторитаризма, который только на первый взгляд кажется вариантом свободы. Да и осознанно ли?…

Может быть, все-таки кто-то повлиял на ее решение, через воздействие на сознание?

Не потому ли так быстро успокаивается ее совесть, что ее угрызения подавлены извне?

И не оттого ли в какой-то момент Мирослав, который влюблен в Ромашку (хотя личные взаимоотношения героев романа сами по себе интересны, речь сейчас не о них), начинает избегать общества девушки – потому что знает правду? А правда состоит в том, что девушку сделали пешкой в большой политической игре, то есть просто использовали, как разменную монету. Вполне можно допустить, что и сама встреча Ромашки с лазутчиком может быть совсем не случайной – ведь Мирослав, как уже было сказано ранее, ищет тех, кто недоволен устоявшимся порядком вещей. И использует наивную девушку в своих целях. Более того – даже подставляет ее. Допускает, что она попадает в лапы городских спецслужб, которые прямо обвиняют девушку в измене. И спасает ее только в самый последний момент… Хотя он вполне мог не допустить пленения девушки, которая спасла ему жизнь. Но, видимо, ему (или тем, кто за ним стоит) было нужно, чтобы девушка как можно быстрее «созрела» – то есть встала на нужную сторону.

Цинично, конечно… Но политика никогда не делалась в белых перчатках. И простые люди во все времена были пешками в играх сильных мира сего…

И вывод можно сделать такой: Ольга Кай – вольно или невольно – показала, что любое общество, которое делит людей на своих и чужих, очень жестоко не только к чужим, но и к своим. Свои, чтобы не стать чужими, должны подчиняться тем, кто правит обществом. И не важно, каким способом власть добивается повиновения: прямым ли насилием или при помощи воздействия на сознание… Последнее гораздо страшнее: оно априори лишает человека способности к сопротивлению.

Такие вот не совсем веселые мысли рождает роман «Городская Ромашка», который был написан чуть больше десяти лет назад, но пришел к читателю только сейчас.

Рецензия на роман Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине»

Роман Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине» – вещь, на первый взгляд, совершенно не фантастическая. Это размышление, не отягощенное сложным сюжетом, захватывающими приключениями и даже бытовыми зарисовками повседневности: это поток оформленных в единое целое мыслей. И не так уж важно, совпадает ли позиция героя с позицией автора, важно, что автор говорит с читателем о вещах, которые его волнуют. И собеседники романа абстрактны в основном потому, что это – читатель. Читатель задает вопросы, а автор вкладывает в уста центрального персонажа свои ответы.

Да, герои очень абстрактны, и не только из-за стоящего за каждым образа и пласта знаний читателя – зачем говорить, кто такой Сталин, описывая его так или иначе, если у читателя есть собственный образ, связанный с этим именем? Персонажи безлики, как безлик для автора читатель, неведомый человек с собственным характером и мировоззрением. Да, герои, в отличие от читателей, задают автору только нужные ему вопросы, и с нужным ему акцентом – но это потому, что в героях воплощен читатель, которого интересует именно эта эпоха и поднятые ею вопросы, актуальные и сегодня.

А эпоха выбрана сложная, очень сложная. 1939 год, как можно вычислить из романа, год огромного внешнего и внутреннего напряжения для многих стран, и особенно – для Советского Союза. Но прямо год нигде не указан, и, если не считать упоминаний событий и имен того времени, время действия можно смело соотнести с сегодняшней эпохой, до такой же степени наполненной вопросами без ответов. Время автора абстрактно… не менее его героев.

Уже название заставляет задуматься. На чьей спине? Кто именно на ней находится? И о ком роман, ведь он же о людях, а они – не блохи. Или – блохи? Есть предрасположенность событий, некая неизбежность, и как бы ни пытался человек, предначертанного не избежать?

Внешний сюжет прост: герой влюбляется молодую девушку, и жена догадывается об этом. Герой вспоминает, как он впервые встретил жену, как они сражались рядом в Гражданскую войну. День за днем течет жизнь в обстановке страшного предвоенного напряжения, особенно ощутимого в дипломатической сфере. В конце концов герой вынужден принять два решения. Первое – семейное: он не способен предать жену ради другой. Второе – следует подписать пакт, практически жертвующий Польшей (1939 год). И Маша, оказывается, неспособна простить ни первого решения, ни, главное, второго – она полька. Вспомнив все политические обиды, начиная с царской России и заканчивая надуманной ненавистью к Польше ее современников, она делает собственный выбор.

Хотя в романе так и оставшийся безымянным герой почти поучает окружающих, говоря им непривычные и неожиданные для них вещи, которые они боятся осознать, уверенности в его словах все же нет. Может быть, как раз потому, что существует эта предначертанность. Даже в собственной его семье ситуация сформировалась не за один или два дня, она лежит в противостоянии, закладывавшемся веками. Что именно разрушило семью: влюбленность героя или убеждения его жены? И то и другое – самый простой ответ, лежащий на поверхности, но ведь решающий шаг жена героя делает вовсе не из-за ревности к женщине. Для автора ситуация внешняя – всего лишь оболочка, под которой лежат более глубинные факторы. Да, влюбился – пережила бы и простила. В крайнем случае – развелась. В самом крайнем случае – им пришлось бы жить в лживой ненависти, как живет немало семей. Но это было слишком просто, именно потому, что это внешнее проявление ситуации.