Дмитрий Лукин - Настоящая фантастика – 2017 (сборник)

– Где одноногая? – спрашиваю как можно грознее, чтобы и виду не подать, будто дамочка меня привлекла.

– Упрыгала, – дамочка спокойно так отвечает. – Превратилась в галку и упрыгала. Кошаков видишь? – Кивает на повешенных. – Кошаков теперь в округе нет.

Что-то туг на соображалку стал. Видать, по башке все ж крепко задели.

– При чем тут кошаки?

– При чем тут одноногая? Ты к ней пришел? Любитель увечных?

Мотаю головой, а сам пялюсь. Прикидываю – доступно или нет. Сговориться и силой можно. Пару тычков в зубы, синяк под глаз, после такой вежливости подобные дамочки строптивостью не страдают.

Но что-то ее насторожило.

– Даже и не думай, удалец, – стряхивает пепел, отщелкивает фильтр так, что он в лоб ударяет. Легко так, невесомо, но тело становится еще более легким и невесомым, отчего удар вколачивает в стену.

Непонятно?

Вот и мне непонятно. Однако стою у стены, прижавшись к ней спиной, а потом складываюсь, что твой нож.

– Вообще-то, есть деловое предложение. – Дамочка двинула стул к тому месту, где сижу, привалившись к стене, и пытаюсь сообразить – а как оно раньше получалось? Ну, в смысле, плавниками двигать?

– Слушаю, – рот, на удивление, открывался. – Слушаю…

– Не надо повторять дважды, – поморщилась дамочка. – Я прекрасно слышу. Но мне льстит твоя готовность к сотрудничеству. Посмотрим, как дело пойдет… Ты про Моб Дика слыхал?

Закашлялся аж. Издевается? Это как если бы она спросила, слышал ли про воду. Или, того хлеще, про удоны. От такого даже чувство юмора вернулось.

– Не-а, – говорю. – Что это вообще такое? Модный магазин?

Дамочка не ответила, достала новую сигаретку, закурила. Немедленно возникло нехорошее предчувствие. Готов поклясться, скурит сигаретку до самого фильтра. А потом опять в лоб щелкнет. Чтоб башка треснула.

– Ладно-ладно, – говорю. – Дыми спокойнее, наслаждайся каждой каплей никотина. Знаю Моб Дика. Да кто его не знает?! Местный авторитет. Держит Цукидзи под контролем. А может, и весь город опутал.

– Так вот, – продолжает, – этот самый Моб Дик кое-что мне задолжал…

– Ха! – невольно вырвалось, хотел продолжить: нет, наверное, в городе людей, которым бы он не задолжал, хотя сам Моб Дик считает, что все у него в должниках ходим. А потому лучше для нее долг Моб Дику простить и зажить долгой, простой жизнью. Если получится.

– Ты что-то хотел сказать?

Затряс башкой. Ну его. Себе дороже. Пускай и дальше фантазирует. Тешит самолюбие. Встречались такие. И у всех препоганое качество – жизнь чересчур короткая. Мрут как мальки. Или как котики у Битки. А потому главная забота – оказаться в этот момент как можно дальше от них. Ну да, это умею.

– Никак нет, – говорю. – Слушаю внимательно. Должок, значит, рассчитываете получить? Благое дело.

Но что-то ей опять не понравилось. Неискренность, может? Пытался, чесслово… В общем, подошла, наклонилась и спросила:

– Будешь хамить, я тебя поцелую, – вроде и слова обычные, но так произнесла, как, наверное, один Моб Дик и мог произнести. Чтоб изнутри все замерзло. – Так что по этому поводу думаешь? Не виляй, говори как есть.

Раз велят, говорю как есть. Ежели у дамочки и есть что выкатить против Моб Дика, то, конечно же, всеми фибрами и жабрами сочувствую, но очень-преочень советую всякие мысли, идеи, надежды, удоны и прочее-прочее, что поддерживает ее веру в справедливость и воздаяние при жизни, – выбросить, плюнуть вослед и растереть туфлей. Ежели, конечно, жизнь свою хоть на грош ценит. И привожу несколько примерчиков, которые случились с теми, кого либо знал, либо мельком видел. Видел, естественно, до того, как их на крючок поймала столь бредовая мысль, будто какой-то Моб Дик чего-то им задолжал. Потому как потом, после попытки должок слупить, искать их в городе бесполезно.

Дамочка слушает, не прерывает. Головкой качает, ногой качает, того гляди туфля с кончиков пальцев соскользнет.

– Ну, что, дорогой, – говорит в ответ. – Слушала тебя, слушала и еще раз убедилась – дураки все. Дураки и трусы.

Имелась наивная мыслишка ее переубедить. Не ради сохранения дамочкиной драгоценной жизни, но исключительно сбережения себя, конечно. Приближаться к Цукидзи, а тем более соваться в него, ох как не хотелось. Хватит и тех громил, что регулярно меня отыскивали и отметеливали. Да по сравнению с тем, чего хотела дамочка, – мелочь. Вроде как шутка. Мало ли кому регулярно перепадает? Главное – дальше живешь и не тужишь.

Но с другой стороны, чутье подсказывало – не отвертеться. Дамочка, что называется, упертая. И зуб на Моб Дика наточила – будь здоров. Всем зубам зуб.

– Ладно-ладно, – вроде как сдался под конец. – Согласен. Иду с тобой сшибать должок с Моб Дика. Тем более свои претензии к нему имеются.

А сам прикидываю – когда и где чокнутую громилам Моб Дика сдать. Там, глядишь, и наказание скостят.

Вряд ли мыслишки на роже написаны. Рожа опухшая и, как твердят случайные подружки, – кирпича просит. Грех обижаться.

– Ты в курсе про удоны? – Как ни вертись, а у дамочки дар к нежданным вопросам. К тому моменту с пола поднялся, от пыли кое-как почистился. Хоть опять ложись, прикидывайся деревяшкой.

– Колдовство, – говорю. – Заклятье. Чем дальше от них, тем жизнь приятнее.

– Экий несмышленыш. Какое же колдовство, если ты сам удон? Думаешь, тебя за просто так громилы Моб Дика за жабры держат? Удача на тебе висит. Только не твоя, не обольщайся. А ихняя, в делишках темных. Но и не заносись, удон из тебя так себе, слабенький, потому и пестуют изредка, для профилактики.

Сунула мне в руки биту. Что делать? Принял, прижал к груди, прям как родную. Ну и уши развесил, потому как в голову стали прокрадываться совсем кислые догады.

– Чувствилище твое работает, как им надо, сечешь?

– Чего не сечь, – бормочу. – Когда бьют по хребту, больно. А другим, наверное, по кайфу.

– Остроумник. – Дамочка язычок высовывает и проводит по губам, отчего губы становятся глянцевыми, будто помадой покрываются. – Не знаю, что ты там переживаешь, когда тебя громилы по хребту охаживают, мне такое не по вкусу, но твои переживания и заставляют удон срабатывать. Ты – ходячее заклинание, как и большинство в городе, сечешь? Моб Дик потому и процветает, что каждого в заклятие превратил. А кто еще держится, тем недолго осталось трепыхаться.

– Даже ты? – Прищуриваюсь, будто отыскиваю в ней этот самый удон, а сам, конечно же, на ее тело пялюсь. Ни одна из моих бывших и настоящих дырок с ней и рядом не стояла. Хочется прищелкнуть языком, но сдерживаюсь.

– Я – другое, – говорит дамочка. Кто бы сомневался! – Я – Охотник.

Вот тебе раз! И разливается по лицу непонимание, отчего дамочка все же снизоходит к глупому и поясняет: