Удо Ульфкотте - Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги

В одном из материалов НДР 2009 года говорится: «Может ли журналист действительно критически интервьюировать директора банка после того, как выступал в качестве ведущего дискуссии на подиуме в том же самом банке, получив за это много денег? И может ли этот журналист сегодня сделать независимый репортаж о фирме, которую он рекламировал еще вчера?» [438] Совершенно ясно, что журналист выступает в какой-либо фирме не бесплатно. У его выступления есть определенная цена. И ее узнают лишь те, кто действительно желает заказать этого журналиста. В 2009 году «Цапп» , медийный журнал НДР, назвал изумленной общественности эти тогдашние цены. В соответствующем материале было сказано: «И тем не менее, после долгих переговоров “Цапп” также получил расценки агентств. Они требуют за выступление Петры Герстер в качестве ведущей или докладчицы около 14 000 евро. За Тома Бурова в том же качестве они выставляют в счет около 20 000 евро, за Клауса Клебера – аналогичную сумму. Аня Коль якобы согласна выступить примерно за 6500 евро, Петер Хане примерно за 10 000 евро. Цена, запрашиваемая агентством за Михаэля Антверпеса, составляет примерно 8000 евро. Неясным остается только, какую часть от этих сумм получают сами журналисты. Ни агентства, ни журналисты об этом ничего не сообщают» [439] .

Аня Коль – ведущая телепередач АРД, регулярно сообщающая по каналу АРД обо всем, происходящем на бирже. Согласно одной из передач НДH, ее выступления сбили многих людей с толку. «Цапп» писал по этому поводу: «Ведь она выступает в качестве ведущей и докладчицы на различных мероприятиях, в том числе и финансируемых банками и фирмами, акции которых котируются на бирже. Фирмы украшают свои проспекты ее фотографиями и советами. Она также получает гонорары за выступления на мероприятиях, организуемых энергетическими концернами. По мнению многих критиков, налицо явный конфликт интересов» [440] .

Профессор Кристиан Шиха, известный ученый, специалист по изучению СМИ из Дюссельдорфской высшей школы, сказал по этому поводу следующее: «Я не могу оставаться спокойным, когда журналисты, наряду со своей профессиональной деятельностью, ищут дополнительные возможности заработать и стремятся получать дополнительные доходы за счет своей популярности. Им платят не обязательно за то, что ценят их профессиональные знания, но нередко за их общественный статус. Я не могу оставаться спокойным, когда они, в конечном итоге, пользуются своей популярностью, чтобы по-настоящему войти в высшие сферы».

Но и руководство публично-правовых каналов зарабатывает неплохо. Бывший ведущий передачи «Тагестемен» Том Буров, если верить сообщениям прессы, в 2013 году получил от ВДР годовую зарплату в размере более 350 000 евро [441] . Руководители АРД и ЦДФ зарабатывают больше наших глав правительств. Да к тому же получают побочные доходы.

«Промывка мозгов» служит целям психологической манипуляции. Она является признаком контроля над человеческим сознанием и характерна для тоталитарных государств. Когда унифицированные северокорейские СМИ сообщают о любимом вожде, это форма «промывки мозгов». Когда муллы в Тегеране заставляют сотни тысяч выходить на демонстрации, скандируя лозунги вроде «Смерть США!», это тоже «промывка мозгов». Ибо ни одному северокорейскому или иранскому журналисту не дозволено писать что-либо, отличающееся от официальной версии. Так формируется единое, унифицированное мнение. В демократических государствах «промывки мозгов» якобы не существует. В конце концов, Организация Объединенных Наций еще в 1975 году запретила «промывку мозгов» и осуществление контроля над сознанием народов или отдельных групп населения. Но если это так, то как прикажете называть то, чем сегодня занимаются в немецкоязычном регионе «качественные СМИ»? Там, где раньше существовал плюрализм и соперничали разные мнения, сегодня воцарилась обстановка страха.

Эволюция дала людям глаза, которыми они могут рассматривать окружающую среду, – и мозг, чтобы обрабатывать полученные впечатления. Порой имеет место обман чувств. Ибо политики, а также СМИ нередко изображают окружающий нас мир таким, каким он, при ближайшем рассмотрении, вовсе не является. Возможно, этого требует политкорректность. Однако в результате мы теперь испытываем страх перед правдой. В журналистской среде существуют табу.

Вот вам пример, взятый из прошлого, но, тем не менее, весьма наглядный. 5 июня 2009 года Майбрит Илльнер была телеведущей на транслировавшемся по ЦДФ ток-шоу об афере в концерне «Дойче Телеком», организовавшем слежку за собственными сотрудниками. Перед этим стало известно, что руководство концерна в период с 2005 по 2006 год отдало незаконное распоряжение прослушивать телефонные разговоры членов наблюдательного совета концерна с журналистами, чтобы выяснить, кто сообщал СМИ обсуждавшуюся на заседаниях наблюдательного совета конфиденциальную информацию. В дебатах участвовали политики высшего звена (в том числе Вольфганг Бозбах) и журналисты (в том числе Ганс Ляйендекер из «Зюддойче цайтунг» ). Однако, хотя речь шла и об упущениях, повинным в которых был председатель правления «Телекома» Рене Оберман, его имя ни разу не было названо. Интересно, почему? Уж не потому ли, что телеведущая Майбрит Илльнер и Рене Оберман в частной жизни были парой? «Белое пятно» в дискуссии яснее ясного продемонстрировало всем, что в журналистике есть свои табу. Долго и во всех подробностях обсуждалась афера, связанная с организацией концерном слежки за собственными сотрудниками. Но имя одного из главных ответственных за это ни разу не было названо. Ни Вольфганг Бозбах (ХДС), ни Ганс Ляйендекер, ни также принимавшие участие в дискуссии министр юстиции Сабина Лойтхойссер-Шнарренбергер и управляющий делами федерального правления Союза немецких детективов так и не нарушили это негласное табу.

Бывший народ поэтов и мыслителей превратился в народ жалких трусов. Свободомыслие, являвшееся в прошлом предпосылкой нашего благосостояния, считается сегодня чем-то неприличным. Все мы – жертвы организованной средствами массовой информации «промывки мозгов». Политкорректные журналисты, работающие под присмотром «внутреннего цензора», указывают нам, что и как нам думать, словно мы живем в условиях тоталитарной диктатуры. Быть политкорректными означает сегодня для нас, простых граждан, послушно глотать любую ложь, распространяемую в ходе «промывки мозгов» политиками и СМИ. Что же, собственно говоря, еще отличает нашу страну в данном аспекте от Северной Кореи или от Ирана?

Мы опутаны густой сетью, сплетенной из табу и требований политкорректности. Открыто затрагивать «запретные темы» нам строжайше запрещено. Малейшее подозрение в нарушении кем-либо правил политкорректности по гроб жизни превращает этого человека в глазах общества, в лучшем случае, в идиота (как бывшего Федерального президента ФРГ Генриха Любке) или в маргинала-аутсайдера. Это известно всем и каждому. И каждый обязуется в случае необходимости соблюдать, как в условиях диктатуры, предписанные правила, говорить и думать, как приказано. А на того, кто думает самостоятельно и выходит за рамки политкорректности, быстренько ставят клеймо злодея-«популиста». Как мы боимся, что нас обзовут «популистами»! Хотя, собственно говоря, почему? Ведь слово «популист» – производное от латинского слова «популус» («народ»). И означает оно человека, близкого к народу, только и всего. Неужели для гражданина быть близким к народу – табу?