Лев Вершинин - Грозная Русь против «смердяковщины»
- Название:Грозная Русь против «смердяковщины»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Яуза»
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-84888-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Вершинин - Грозная Русь против «смердяковщины» краткое содержание
С той Ливонской войны ведут отсчет и оголтелая европейская русофобия, и подлая «СМЕРДЯКОВЩИНА» – пораженчество и предательство лакейской прозападной «элиты», – и самые грязные мифы о «русском рабстве», «кровавой тирании» и «массовых репрессиях» Ивана Грозного, якобы «убившего своего сына» (помните скандальную картину Репина?).
Но знаете ли вы, что при эксгумации, проведенной уже в XX веке, на черепе царевича не обнаружено никаких повреждений, а «черная легенда» о «деспоте-сыноубийце» вымышлена европейскими клеветниками и растиражирована «западниками» вроде Карамзина?
Эта книга опровергает самые опасные и злокачественные мифы «национал-предателей» о России, выводя на чистую воду всех смердяковых – и прежних, и нынешних, – всегда желавших поражения Отечеству и капитуляции перед европейскими захватчиками.
Грозная Русь против «смердяковщины» - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В 1658-м имя его упоминается уже в списке делегатов донской «станицы» – посольства Войска в Москву. Ясно, что в это время он уже прочно вошел в круг казачьей элиты (связи связями, но в «станицы» выбирали людей умных и сообразительных). Затем становится одним из ведущих казачьих дипломатов, специализируясь на переговорах с «зюнгорцами» (калмыками, только-только явившимися в Дикое поле и ставшими естественными союзниками Дона в его постоянной войне с къырымлы). А в 1661-м вновь едет в Москву в составе «станицы» – на сей раз уже как эксперт по «зюнгорскому» вопросу. Короче говоря, карьера идет по отработанной схеме, в идеальном варианте: набравшись дипломатического опыта, уже зрелый (лет 30–35) Степан Тимофеевич пробует себя в качестве полководца: в 1663-м с отрядом из казаков и союзных калмыков он осуществляет рейд к Перекопу, берет богатую добычу, затем, у Молочных Вод, отбивает посланную из Крыма погоню. Отбиться и спасти обоз – это, по понятиям того времени и тех мест, признак не только таланта, но и удачи. Надо думать, после этого успеха имя среднего Разина становится популярным.
Мы пойдем другим путем
Поздней осенью 1665 года случается нечто чрезвычайное. Старший брат Степана, Иван (тоже, судя по всему, делавший на Дону неплохую карьеру), был повешен по приказу командующего русской полевой армией князя Юрия Долгорукова. Как считается, за попытку самовольно увести отряд с польского фронта домой, на зимовку. Тут, надо сказать, не все понятно. Дезертирство, тем паче во время военных действий, конечно, поступок крайне некрасивый. Но, во-первых, речь шла явно не о трусости, а о соблюдении обычая (казаки действительно зимой брали «побывку»). во-вторых, «бегунам» по тогдашним законам полагался кнут, а не петля. Главное же, служили казаки царю (опять-таки по обычаю) без особой присяги, не целуя креста на верность. То есть, получается, были какие-то очень отягчающие обстоятельства. Скажем, что-то вроде попытки вооруженного бунта. Юрий Алексеевич был человеком сурового нрава, а постоянные измены малороссийских казаков, видимо, заставляли и его, и других воевод очень серьезно относиться к эксцессам, связанным с казачьим своеволием.
Как бы то ни было, отряд Ивана Тимофеевича был остановлен и возвращен назад, а возмутитель получил «вышку», что, скорее всего, сыграло в дальнейшей судьбе младших братьев примерно такую же роль, какую много позже казнь Александра Ульянова в жизни его меньшого братишки Володи. В любом случае с этого момента Степан Тимофеевич имел все основания не любить «бояр со князьями», а возможно, даже и лелеять втайне мечту при случае с ними поквитаться. Кстати сказать, сомнения некоторых историков в том, была ли казнь Ивана вообще или придумана позже, кажутся неубедительными: чтобы успешный карьерист вдруг так круто изменил свою жизнь, как это произошло со Стенькой, нужны были крайне веские причины, и ничего убедительнее данного сюжета просто в голову не приходит.
В любом случае в интервале между 1665 и 1667 годами средний Разин, отныне ставший старшим, начинает, как тогда говорили, «чудесить».
Конечно, Вася!
Верховья Дона, надо сказать, были места неспокойные. Испокон веку там отсиживались в земляных поселках, пересиживая худые времена, ватаги лихих людей, гулявших по Руси, а после 1649 года, когда Земский собор окончательно прикрепил крестьян к земле, туда же потянулись и беглые. В 1650-м возник даже целый «разбойный городок» Рига. Закона эти парни никакого не знали, делали вылазки на Волгу, грабили караваны, иногда позволяли себе даже задевать донцов. В конце концов Москва дала Войску полномочия поступать «по вашему войсковому праву». Казаки учинили серьезный поход, Ригу взяли и сожгли, доложив, что «все исполнили, а многих казнили смертию, чтоб другим было неповадно приходить на Дон с таким воровством». Но остановить приток беглецов было невозможно, к тому же теперь, опасаясь доставать Войско, они бежали уже не в «ничьи земли», а прямо на Дон, надеясь как-то вписаться в казаки. Кого-то «домовитые» принимали, пристраивали к хозяйству, но предложение сильно превышало спрос, и Войско оказалось перед сложной дилеммой. Наплыв голытьбы, которой надо было как минимум хотя бы что-то кушать, реально мешал жить, а выгонять обратно «в Москву» означало нарушить важнейший казачий принцип, на котором, собственно, и стояла автономия Войска: «с Дону выдачи нет».
С другой стороны, наличие толпы готовых на все оборванцев давало возможность сыграть свою игру энергичным казакам, имевшим свои взгляды на жизнь. Первым момент поймал некий Василий Родионович Ус, видимо, из «домовитых», с авторитетом и военным опытом, но бывший не в ладах с войсковой администрацией. То ли сам метил в атаманы, но не прошел, то ли еще что, однако в 1666-м он собрал довольно крупную (тысячи полторы) ватагу «голытьбы», объявил себя «особым» атаманом и повел толпу наниматься на цареву службу. Просто и без затей: вышел «в Русь», встал лагерем под Тулой и послал гонцов в Белокаменную. Мол, здрасьте, вот и я. Москва такую инициативу, понятное дело, приветствовать не стала, тем паче что и война с Польшей шла к концу. Усу прислали отказ и повеление возвращаться, откуда пришел. Василий Родионович, однако, к этому времени и сам уже далеко не все держал под контролем. Как вело себя его «войско» в ожидании «царевой службы», нетрудно себе представить, а к тому же оно постоянно росло за счет примыкающих «людей длинной воли», и не только беглых, но, главным образом, всяческого уголовного элемента. Решать вопрос пришлось экстренными мерами, благо воеводой в Туле сидел боевой генерал Юрий Барятинский, ни умом, ни волей не обиженный. Решено было Уса пригласить в Тулу и взять под арест, а его «войско» разогнать силой. Впрочем, получилось слегка по-другому. Непонятно как (то ли сбежал, то ли предупредили), но ареста Василий Родионович избежал, а избежав, сообщил ватаге, что, дескать, нарываться не собирается, государю не враг, так что уходит на Дон, а все прочие пусть поступают как хотят. Ушли вместе с «особым» атаманом, понятно, почти все «добровольцы»: одно дело пить-гулять да выпендриваться, но совсем другое – драться с силами правопорядка.
Такое разумное поведение в Москве оценили.
Войска Барятинского, конечно, сделали рейд по «верховым» городкам (раз уж собрались, так отчет же давать надо), каких-то беглых похватали и увели, но с Войском, к авантюре Уса явно никак не причастным, обострять отношения не стали. Да и самого Василия Родионовича, отныне прочно осевшего на «верхах», можно сказать, простили: за свое «своевольство» он отделался по минимуму, штрафом, хотя и серьезным, в размере царского жалованья за год.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: