Коллектив авторов - Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Идеи использования игры в воспитательной работе, коллективного творчества взрослых и детей, мягкого руководства детским коллективом со стороны педагога были признаны только к концу 1950-х. Так, старшая пионервожатая 317-й школы Ленинграда Л.Г. Борисова пропагандировала опыт создания самими пионерами при поддержке педагогов и вожатых школьных «издательств» и «фабрик». По ее мнению, «именно игровая форма, в которую облечено большое и интересное дело, привлекает к нему многих ребят» 884. Интересно, что эта статья была опубликована в методическом сборнике, составителем которого был родоначальник коммунарского движения И.П. Иванов, в то время старший научный сотрудник Ленинградского института педагогики АПН РСФСР. Коммунарская же методика, максимально поощрявшая самостоятельность подростков, использовала в своих целях в том числе и романтику подпольной работы. Так, коммунарский штаб, подобно штабу гайдаровского Тимура, некоторое время собирался на чердаке и получил название «Ревком» 885.

Стремление педагогов-экспериментаторов отказаться от иерархических отношений между детским коллективом и педагогом, максимально поощрять инициативу и независимость подростков было серьезным поворотом в советской педагогике 886. Использование новых методов встречало непонимание и сопротивление и в школах, и в среде партийной и комсомольской номенклатуры. Когда в 1954 году в московской школе № 432 был создан «Школьный университет», оценить новую инициативу были отправлены инструкторы отдела школьной молодежи ЦК ВЛКСМ, которые обрушились на «университет» с идеологическими обвинениями 887. Но к середине 1960-х идеи игрового моделирования «взрослых» практик постепенно завоевали свое место хотя бы во внеурочной работе – уже в 1962 году функционеры ЦК ВЛКСМ приветствовали как удачную методическую находку создание в школе № 21 Тюмени школьного «Университета культуры», принципы работы которого мало отличались от его московского аналога 1954 года 888.

В неофициальных организациях школьников огромную роль играли разного рода формализованные ритуалы. Даже малополитизированные группы часто имели название, устав, систему регистрации членов (членские взносы и членские билеты). Вступавшие в организацию «Морской камень» давали клятву. Другие неофициальные объединения школьников выпускали свои периодические издания, создавали гимны, пытались написать собственную историю, протоколировали собрания – хотя, разумеется, конфиденциальности эти записи не способствовали. Молодежные «политические партии», помимо уставов, разрабатывали еще и программы.

Противопоставляя себя миру взрослых, неофициальные подростковые группы в СССР использовали против него его же оружие: устоявшиеся практики, категории, клише, дискурсивные и риторические фигуры. Это не было слепым копированием удачных форм социальной жизни, но творческим переосмыслением, игрой, в которой элементы взрослой социальной реальности складывались в ином порядке, а многие переозначивались до полной противоположности.

Само по себе создание организации, стремящейся конкурировать с официальными институтами, подразумевало выгораживание своего места в общественном пространстве, узурпированном взрослыми. Наделение организации именем подчеркивало ее постоянный, а не временный характер, разграничивало мир на «своих» (членов группы) и «чужих» (прочих). Чувство коллективной идентичности закреплялось наличием эмблемы организации, которая зачастую наносилась на документы с помощью самодельной печати.

Название объединения кратко обозначало его цели («Клуб борьбы за демократию», «Молодые партизаны Литвы» – или, напротив, явно шуточное «Общество острых симулянтов»), отсылало к тем или иным политическим или общественным образцам: «Земля и воля», «Тайный союз краснодонских молодогвардейцев», «Дивизия СС “Викинг”», «Железный волк». Для компаний, чьи действия определялись как хулиганские, характерно было использование романтических названий: «Черный легион», «Адмирал», «Гремучая змея».

Происхождение этих названий чаще всего опять-таки было «цитатным». О «Земле и воле» и молодогвардейцах члены соответствующих групп могли узнать на уроках истории и литературы, о дивизии СС – из фильма Александра Иванова «Звезда» (1949) 889. Название «Железный волк», по показаниям одного из основателей Альгирдиса Лиорентаса, восходит к легенде об основании Вильнюса князем Гедиминасом 890. Можно предположить, что название уже упоминавшегося ДСО «Прудки» могло быть взято под впечатлением от прочтения мемуаров ветерана отечественного спорта, первого российского олимпийского чемпиона по фигурному катанию Николая Панина-Коломенкина, завоевавшего свое звание еще в 1908 году. В своей книге, изданной в 1951-м, спортсмен описывал свои тренировки в дореволюционном Петербурге на катке Прудки, располагавшемся «на месте теперешнего сквера на Греческом проспекте» 891. Косвенно это подтверждается тем, что на карте Кирова (Вятки) нет локального топонима «Прудки», а ближайшее село с таким названием находится за 200 километров от областного центра.

О важности идентификации себя с сообществом, пусть даже несуществующим, говорит случай 15-летнего москвича Анатолия Латышева – автора листовок в поддержку Венгерского восстания 1956 года. Действуя в одиночку, он все же подписал листовки аббревиатурой «О.О.Р.» 892. Если листовка может быть интерпретирована как средство «освоения» физического и социального пространства, то подпись на ней лишь усиливает символическое значение этого акта. Такую же логику продемонстрировала и эстонская молодежная группа, распространявшая листовки осенью 1957 года: «…подпись “Объединенные сыны Эстонии” мы выдумали для того, чтобы показать, что в городе Раквере имеется и действует большая организация, в действительности никакой организации не было…» 893

В ряде групп члены получали «партийные» имена-клички, для внутренней документации придумывали шифр и другие «средства тайнописи». К сожалению, пока неизвестны образцы шифров, использовавшихся участниками подпольных групп, но можно предположить, что помимо своего прямого назначения – кодировки информации – шифры были необходимы для узнавания членов группы. Знание шифров, паролей, опознавательных знаков вводило подростка в круг «посвященных». Ниже приводится фрагмент показаний Арама Гювеляна, члена группы «Ленинец» (Союз юных ленинцев), существовавшей в Сухуми в 1955 – 1957 годах:

…он вначале мне ответил: «Ты только меня знай». Но потом сказал, что есть еще один [участник] по имени «Тего». Тут же Альберт нарисовал на бумажке знак, похожий на медаль, и сказал, что я с таким знаком должен обратиться к Тего, который мне все подробно объяснит. <���…>