Коллектив авторов - Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Помня о том, что ученические организации в течение долгого времени пытались полностью уничтожить оценки, можно было бы предположить, что такая радикальная перемена вызовет протесты. Но никаких демонстраций, никаких дебатов в прессе, книг или других видимых форм протеста со стороны ученических организаций не воспоследовало. Более того, ученические организации никак не отреагировали на выдвинутое в 2010 году предложение прокомментировать рассматривавшийся в то время проект соответствующего закона.

Это молчание говорит о принципиальных переменах, произошедших с 1970-х годов. Если тогда ученические организации боролись за школу без оценок, то теперь эти же организации не смеют протестовать даже против того, что роль оценок в школах резко возросла. Хотя органы самоуправления отдельных школ еще кое-где сохраняют значимость, на национальном уровне заметно полное падение влияния ученических организаций.

Специального исследования, посвященного ослаблению или усилению влияния отдельных школьных советов в Швеции в последние десятилетия, не проводилось. Советы по-прежнему существуют, однако сами ученики часто считают их незначительными и сомневаются в том, что именно советы являются наилучшей формой организации учащихся 1003. Вероятно, отсутствие сколько-нибудь заметной деятельности ученических организаций на национальном уровне исподволь разрушает и устойчивость форм самоуправления в отдельных школах.

История шведских ученических советов длительное время была связана с попытками решительного изменения всего школьного порядка. Ученики должны были занять место, обычно принадлежавшее учителям или политикам. Смена ролей в учебном процессе казалась лучшим способом создания более успешной школы. Как было показано выше, эта идея прошла в своем развитии два основных периода, в течение которых доминировали противоположные представления о том, почему и как усиление влияния учеников может пойти на пользу школе. Характерное для первого периода ви´дение проблемы было в основном сформулировано администрацией школ, рассчитывавшей укрепить дисциплину путем сотрудничества с органами ученического самоуправления.

Второй период прошел под знаком сформулированной самими учащимися мысли о том, что школа подлежит демократизации через предоставление ученикам возможности оказывать влияние на принятие решений в области образовательной политики как на локальном, так и на государственном уровне.

И все же не стоит слишком преувеличивать различия между этими этапами. Внимательное исследование современного состояния отдельных школ, скорее всего, покажет преемственность между первым, «дисциплинарным», периодом и вторым, критическим и демократическим. Переход от дисциплинарного к демократическому ученическому совету был весьма радикален и нуждается в объяснении.

Как возможно, что определенный институт за такой короткий период превратился в свою полную противоположность? Безусловно, огромную роль тут сыграл социальный контекст, так как это было время подъема протестных движений во многих западных странах. Однако объяснение может быть найдено и внутри самой образовательной системы. Появление протестующих ученических советов предвосхитило приход радикальных 60-х, а значит, школы были не просто зеркалом антиавторитарных настроений общества. Скорее, школу следует воспринимать как лабораторию, где были впервые опробованы новые способы сопротивления сложившейся системе властных отношений. Если взглянуть на историю образования в такой перспективе, то можно выделить два фактора, которые могут объяснить изменение роли учеников в образовательной политике. Первый связан с созданием национальной организации ученических советов, а второй − с демократизацией образовательной системы в целом.

Создание SECO имело большое значение по нескольким причинам. Важно, что организация не была связана с предшествующим, дисциплинарным периодом существования ученических советов. В упрощенном виде можно сказать, что она сразу возникла как протестное движение. Ей не надо было изменяться в той же мере, что ученическим советам школ. Не было необходимости порывать с традицией, так как традиции она не знала. Более того, в отличие от разрозненных школьных советов национальная организация была в состоянии организовать сопротивление в по-настоящему широком масштабе. Выпуская плакаты, издавая руководства по организации протестных действий, устраивая демонстрации, печатая книги и журналы, национальная организация ученических советов обучала всех шведских школьников искусству протеста.

Демократизация образовательной системы – второй фактор изменений, произошедших с ученическим движением на протяжении его истории. Процесс демократизации имел по крайней мере две важные составляющие. Во-первых, демократизация как таковая была базовой ценностью предвоенных дискуссий о школе, повлиявших впоследствии на формирование идей демократизации этого социального института. Усиление критики авторитарных тенденций сразу же продемонстрировало устаревший характер ученических советов более раннего типа и показало необходимость перемен. Во-вторых, демократизация школьной системы заключалась в изменении закрытого, эксклюзивного характера обучения. Глубокая реформа школы в течение 1950-х и 1960-х годов превратила ее из элитарного института в массовый, приведя в конечном итоге к созданию общеобязательной девятилетней школы.

Это было особенно важно в тот момент, когда легитимность прежних дисциплинарных норм была поставлена под сомнение. Раньше эти нормы можно было оправдывать тем, что они распространяются только на тех, кто по своему происхождению вправе претендовать на вступление в круг элиты. Подчинение учащихся всеобъемлющим требованиям порядка, тотальное регулирование жизни школы казались естественной частью подготовки к занятию высокого социального положения. Соблюдение жесткой дисциплины рассматривалось как временная мера, как неизбежный шаг на пути к прекрасному будущему в роли взрослых представителей социальной элиты.

По мере того как школы становились все более доступными для представителей разных социальных слоев, подобное рассуждение теряло свою убедительность, и подчинение стало подчинением – и ничем больше. А здесь уже содержалось зерно, из которого выросли радикальные ученические организации. Будущие исследования должны объяснить, почему позднее школьное самоуправление опять отступило с достигнутых позиций.

Пер. с англ. Т. Эйдельман