Коллектив авторов - Острова утопии. Педагогическое и социальное проектирование послевоенной школы (1940—1980-е)

Но полностью отмахнуться от этой проблемы государству не удалось. Для укрепления «оборонного щита» и демонстрации выдающихся достижений в космосе были нужны высококвалифицированные кадры. Их необходимо было выращивать со школьной скамьи.

Вот почему в разгар кампании по подготовке хрущевской реформы происходит совместное совещание Минпроса и АПН по вопросам улучшения преподавания математики. А куда денешься, когда идет соревнование двух противоборствующих систем, в ходе которого США делает ошибочный вывод о том, что запуск искусственного спутника явился результатом хорошего математического образования в школах СССР? Это был миф, которым до сих пор тешат себя те, кто считает советское образование эталоном совершенства. Руководитель советской космической программы С.П. Королев из-за Гражданской войны занимался в основном дома под руководством отца-инженера. Конструктор водородной бомбы А.Д. Сахаров в предвоенной Москве развивался в университетском кружке Давида Шклярского. При чем здесь советское школьное образование? Но этот миф, напугавший людей, отвечавших за педагогическое проектирование по обе стороны «железного занавеса», оказался продуктивным. Нельзя не согласиться с выводами авторов: «…как ни парадоксально, реакция в США и Великобритании на страх перед вымышленным “качественным” советским образованием, по сути дела, была такой же, как выработанная в те же самые годы реакция советских математиков на реальное низкое качество школьного обучения: педагоги по обе стороны “железного занавеса” стали призывать к тому, чтобы математика для детей стала не набором отдельных навыков, а школой современного мышления».

Так возникли новые острова утопий: математические школы, интернаты для одаренных детей, летние лагеря для них же… Тем более что не умирала традиция, на которую можно было опереться при их создании. История возникновения этих школ, а также драматического финала некоторых из них подробно изложена в книге. Некоторые учреждения сохраняют себя на всем отрезке новейшей истории: с 1950-х годов по сегодняшний день, другие были разгромлены, подобно знаменитой 2-й московской математической школе, и возродились уже в новой России. Обычная и в чем-то закономерная история утопий. Трудно надеяться, что одной частью мозга старшеклассники будут решать нестандартные задачи, а другой отгораживаться от жизни, некритично относясь к ее уродливым проявлениям. Эту нерасторжимую связь мышления и жизни государству всегда приходилось учитывать и обрывать в том случае, когда математические школы пропитывались диссидентским духом. Главную проблему государства в деле образования с мягкой иронией выразил Б. Окуджава: «С умным хлопотно, с дураком плохо. / Надо б что-то среднее. Да где ж его взять?»

Того государства больше нет, а анализ современного педагогического и социального проектирования выходит за рамки книги. Но внимательный читатель легко найдет параллели между днем сегодняшним и днем минувшим. И дело не только в исторических аллюзиях, рождающих ощущение, что в деле педагогического проектирования мы бегаем по замкнутому кругу. Отчасти это верно. Но важнее понять, как этот круг размыкать. Для чего необходимо иметь интеллектуальное мужество трезво оценить пройденный путь со всеми его взлетами и срывами. Книга позволяет проделать эту работу.

Возможен ли прорыв, когда образование – крайне зависимая сфера деятельности, опутанная тысячей нитей государственных сдержек и идеологических трендов? Безусловно, и книга в этом убеждает, раскрывая относительную автономию педагогических утопий, существовавших в, казалось бы, самые неподходящие для педагогического экспериментирования времена.

И наконец, последний, на мой взгляд, самый главный вывод: школа всегда существовала и будет постоянно находиться на перекрестке открытых вопросов, не имеющих окончательного решения. Обширный материал о реформировании образования в других странах, представленный в книге, убеждает в том, что нигде в мире не найдено единственно правильное решение, устраивающее абсолютно всех игроков на образовательном поле: государство и педагогов, родителей и их детей. Вот почему интеллигентный талантливый подросток, страдавший от усредненного подхода в российской школе, оказавшись в приличной американской, обеспечившей ему «бег по индивидуальному образовательному маршруту», испытывает ностальгию по классно-урочной системе, где все были вместе: дрались, мирились, дружили. Он испытал на себе все плюсы и минусы обеих образовательных систем.

Идеал недостижим, но к нему надо стремиться. Это вдохновляло и будет вдохновлять неисправимых идеалистов – творцов новых педагогических утопий. В этом – источник моего сдержанного оптимизма.

( сост. Д. Димке, И. Кукулин, Д. Козлов, М. Майофис, В. Михайлин, П. Сафронов )

14.08 – Постановление ЦИК и СНК СССР «О всеобщем обязательном начальном обучении». Введено всеобщее обязательное начальное обучение детей в возрасте 8 – 10 лет, а в городах, фабрично-заводских районах и рабочих поселках – всеобщее обязательное 7-летнее обучение. Повышены государственные ассигнования на образование.

Март – XV Съезд советов принимает постановление «О всеобщем обучении и политехнизации массовой школы» (опубликовано в «Известиях» 6 марта) – фактически программу школьной реформы, предполагавшей максимальную интеграцию школы с «взрослой» экономической деятельностью: в этом акте провозглашались необходимыми «прикрепление школ к фабрикам, заводам, машинно-тракторным станциям, совхозам и колхозам» и «организация производительного труда учащихся, тесно связанного с теоретическим обучением». Постановление не было вполне реализовано и де-факто отменено начиная уже с осени этого же года последующими решениями ЦК и Совнаркома, в которых была сформулирована иная программа – возвращения к классической школьно-урочной системе и усиления дисциплинарного контроля. Однако идеи, высказанные в постановлении, опосредованно повлияли на концепцию школьной реформы 1958 года.

5.09 – Постановление ЦК ВКП (б) «О начальной и средней школе», содержащее требования повышения уровня знаний, выработки четких программ преподавания, внимания к учителю. Этим постановлением был начат цикл административных актов, в значительной мере пересматривавших идеологию «трудовой школы» 1920-х годов.

На экраны вышли художественные фильмы «Одна»(«Союзкино», реж. и авт. сценария Григорий Козинцев и Леонид Трауберг), и «Путевка в жизнь»(«Межрабпомфильм», реж. Николай Экк, сцен. Александр Столпер, Николай Экк, Регина Янушкевич).