Владимир Соловьев - 1001 вопрос о прошлом, настоящем и будущем России

Государство может сколько угодно надувать щеки, но достаточно один раз разрешить вопрос с честными конкурсами на землеотводы, с реальным строительством, убрать административные барьеры и ограничения – и в момент возникнет реальный строительный бум, появится множество квартир, множество домов. Будет и малоэтажное строительство, и крупноэтажное строительство, будет все по-другому. Надо же ввести хоть какие-то рыночные механизмы! Нет, вместо этого уничтожили все то хорошее, что делал Греф. Молодцы…

Некоторое время назад началась война в прессе. Смерть Егора Гайдара привела к написанию и публикации в «Московском комсомольце» статьи Юрия Лужкова и Гавриила Попова «Еще одно слово о Гайдаре», а затем последовал ответный выстрел – обращение Анатолия Чубайса к главному редактору «МК».

«Стилистика и уровень статьи не позволяют спорить с авторами по существу. Почему Лужков и Попов опубликовали свой пасквиль, в общем, понятно, но и это я обсуждать не собираюсь – не хочу копаться в грязи. Люди, не стесняющиеся клеветать на умершего, вызывают лишь брезгливость», – пишет Чубайс.

Замечу, что судить о событиях 20-летней давности, претендуя на изложение правды, – проявление либо наивности, либо глупости. До момента, когда все эти баталии станут историей, должно пройти еще лет 50. Пока что это даже не журналистика, а в чистом виде политика.

Моду на эти глупейшие разборки начала Юмашева, после чего ее подхватили уже не теневые, а реальные и действующие тяжеловесы.

Речь не о том, обворован народ или нет, это фраза риторическая – ответ очевиден. Забавно, что часть элиты пытается теперь представить себя чуть ли не оппозиционерами, хотя и руку целовали, и действовали вместе, и ответственность в глазах людей должны нести совместную. Ведь вопросы литературного московского дуэта могут прозвучать и в их адрес, что в свете отставки Шаймиева, когда первый тяжеловес оказался не у дел, дает возможность антилужковскому лобби перейти в атаку.

Замечу, что судить о событиях 20-летней давности, претендуя на изложение правды, – проявлениелибо наивности, либо глупости. До момента, когда все эти баталии станут историей, должно пройти еще лет 50. Пока что это даже не журналистика, а в чистом виде политика.

События 90-х стали вызывать у элиты уж очень живой интерес. Ждут оценок из Кремля и Белого дома?

Какой смысл этого копания в истории, учитывая, что сейчас перед Россией стоят совсем иные вызовы?

Допускаю мысль, что задача даже не отвлечь от текущего момента (не такой уж он жуткий) и не ввести в политическую дискуссию старые-новые лица. Боюсь, что ответ в другом. Чубайс, Лужков, Юмашева и прочие живут совсем в ином мире, они даже не ведают, как к ним и их выступлениям относятся граждане, – общаясь с миром через заискивающих сотрудников и просителей, они потеряли связь с реальностью. Осколки старой политической системы, они не могут свыкнуться с мыслью, что их время утекает, как песок, пытаются его удержать, встряхнуться, намекнуть всем, что они еще ого-го!.. Но, увы, не производят впечатления. Два мощнейших политических хода власти (назначение Александра Хлопонина и заявление Минтимера Шаймиева) отбросило «бывших» с их ссорами в политическое небытие. Политический класс даже не стал разделяться, оставив сожаления о прошлом маргиналам, а сам с интересом пустился анализировать новые возможности развития ситуации.

Началась новая гигантская и интереснейшая политическая партия – с иными действующими лицами и исполнителями. За ней и будут следить, ожидая дальнейших шагов.

Порадовал во время одной из встреч Владимир Владимирович Путин. Сказал предпринимателям: «Дорогие друзья предприниматели, давайте без плача Ярославны, а сразу по делу». Порадовал – потому что давно я не слышал от него ярких фраз, он предпочел в какой-то момент времени уступить ненадолго Дмитрию Анатольевичу Медведеву.

Что интересно: мы судим о людях по тому, что и как они говорят. Когда мы встречаемся с незнакомым человеком, наше первое впечатление складывается, конечно, исходя из его внешности, а второе – из его манеры говорить. По манере говорить мы определяем уровень образования, воспитания. По акценту, если вы Шерлок Холмс, можно даже догадаться, из какого предместья ваш собеседник родом. Всегда можно определить, беседуешь ты с профессором или со слесарем. Это не значит, что профессор владеет русским языком лучше слесаря, но они используют разные грамматические структуры, разный словарный запас. И, конечно, очень разные образы.

Если попытаться проанализировать, то, как говорят наши лидеры, можно себе нарисовать картину: какое они хотят произвести впечатление, насколько они естественны в той манере речи, которую выбрали, ну и, наверное, кто они. При этом всегда огорчает диссонанс. Например, когда выступает господин Сердюков (хотя это бывает редко), он, конечно, говорит как человек цивилизованный, образованный, но не как военный. Ты не слышишь министра обороны, он не пользуется столь любимым народом армейским юмором и лаконичными чеканными фразами.

Порадовал во время одной из встреч Владимир Владимирович Путин. Сказал предпринимателям: «Дорогие друзья предприниматели, давайте без плача Ярославны, а сразу по делу». Порадовал – потому что давно я не слышал от него ярких фраз…

Когда выступает Алексей Кудрин, абсолютно четко можно сказать: питерский интеллигент, финансист. Это следует из всего – из лексики, структуры речи. То же самое можно сказать и о выступлениях Германа Грефа, хотя в его речи больше звучит юрист, видно, образование влияет. И слышно, что он родом не из Питера, то есть его речь отличается. Хотя это, бесспорно, речь высокообразованного, культурного человека.

Жириновского можно даже не комментировать.

Всем, кто слышал Жириновского, понятно, что это речь: а) не москвича; б) бесспорно, интеллигента; в) человека очень образованного и г) с феноменально яркими образами, время от времени вспыхивающими в его сознании.

Когда я слышу Путина, меня всегда радует его тонкая, образная речь. Ироничная, самоироничная, очень богатая смыслами. Видно, что это, безусловно, человек с нестандартным мышлением. Речь Медведева тоже дает представление о том, кто говорит и как говорит. Я многократно слушал Дмитрия Анатольевича, и мне кажется, что раньше он был как-то чуть ближе к академичной речи, в нем чувствовалась профессорская закладка. Сейчас он пытается быть более народным. Не уверен, что я прав в своей оценке, но мне кажется, что происходит такое легкое смещение от стандартов профессорско-преподавательской деятельности к более востребованным образам. Что, конечно, абсолютно естественно для публичного политика.