Джаред Тейлор - Лицом к лицу с расой

Ответы обычно бывают двух типов. Более уверенная белая девочка вспыхивает, отворачивается от чёрного и громко говорит: «Я не хочу с тобой ходить!». Более скромная смотрит себе на ноги и что-то вежливо бормочет, но в итоге говорит «нет». В ответ чёрный мальчик говорит всегда одинаково: «Ты расистка». Многие белые девочки — слишком многие — фактически испытывают чувство вины из-за того, что они не хотят встречаться с чёрными. Большинство белых девочек в моей школе избегают чёрных, но есть такие, особенно уже пристрастившиеся к наркотикам, которые связываются с ними.

Есть ещё нечто поразительное у чёрных. У них нет романтизма, нет влюблённости. Мужчину и женщину сводит вместе секс, — простой чистый секс, — и в этом есть грубая правда. Конечно, и среди белых достаточно много дегенератов, но всё же у многих моих белых учеников я наблюдал способность к настоящей нежности и преданности. И как раз эти эмоции напрочь отсутствуют у чёрных, особенно у мальчиков.

Чёрные школы жестоки и безжалостны, и те немногочисленные белые, которые слишком бедны, чтобы выбрать себе учебное заведение получше, попадают в этот безжалостный шторм. Уровень насилия поражает, но, не тем, что оно происходит, а той атмосферой, в которой оно происходит. Чёрные могут улыбаться, выказывая совершенное удовольствие хорошо проводимым временем, но, в следующий момент они вдруг уже дерутся. Это очень странно. Совсем недавно я шёл по коридору, а передо мной шла группа чёрных мальчиков. Ни с того ни с сего они начали драться прямо в коридоре.

Обида у чёрных вспыхивает чрезвычайно быстро. Я случайно задел своим ботинком белую кроссовку чёрного ученика. Он немедленно подскочил ко мне, показывая всем своим видом, что готов на меня напасть. Я вышел из класса и вызвал охранника, чтобы тот отвёл его к директору. В общем-то, ученикам не свойственно физически угрожать преподавателю, но они весьма быстро вступают в драку между собой даже по менее значительным поводам.

Настоящими жертвами являются несчастные белые, попавшие в это. Они постоянно подвергаются опасности, при этом, страдает их успеваемость. Особо страдают физически слабые белые, главным образом от мелких проявлений насилия. Они получают тумаки в раздевалке. Но, серьёзное насилие белые приберегают друг для друга.

Среди моих учеников процветают беспорядочные половые связи, что тоже влечёт за собой насилие. Чёрные девочки жестоко дерутся из-за мальчиков. Нередко можно видеть двух девочек буквально выдирающих друг другу волосы, а между ними стоит полицейский и пытается их разнять. А чёрный мальчик, изза которого бьются девочки, стоит, в стороне и ухмыляясь наслаждается шоу, виновником которого он стал. Почему-то мальчики дрались из-за девочек крайне редко.

Также у чёрных не редкость незапланированная беременность, хотя по многим чёрным девушкам из-за их полноты нельзя сказать точно беременны ли они. Не могу сказать сколько из них делало аборты, но, когда у них рождался ребёнок, в школе они обычно оставались, а их родители заботились о ребёнке.

В школе детские ясли не предусмотрены.

Помимо постоянных полицейских патрулей, верным признаком чёрной школы являются аппараты по продаже напитков, закованные в металлическую клетку, — забор на цепи, — устанавливаемые в большинстве чёрных школ для защиты торговых автоматов. Клетка сооружается вокруг автомата и даже покрывает его сверху. Чтобы обслужить автомат, сервисным работникам приходится открывать калитку в передней части клетки. Компаниям невыгодно воздвигать такие защитные сооружения вокруг каждого автомата, потому что это дорого, некрасиво и это раздражает, но чёрные ученики так часто разбивают незащищённые аппараты, что строительство клеток выходит дешевле, чем постоянный ремонт аппаратов. Ходили слухи, что, до того, как появились клетки, чёрные переворачивали аппараты в надежде, что оттуда выпадут деньги.

В чёрных школах везде охранники — у нас было по одному в каждом коридоре. Они также присутствовали на занятиях наиболее неуправляемых классов и сопровождали учеников в офис. Они работали безоружными, но функционировали в непосредственном контакте с тремя полицейскими, находившимися на постоянном дежурстве.

В негородских чёрных школах тоже есть охрана, но, как правило, они безопаснее. Одна из причин состоит в том, что учеников в них меньше. Преимущественно чёрная школа с 300 учеников более безопасна, чем преимущественно чёрная школа с 2000 учеников. Кроме того, ученики в негородских районах, как чёрные, так и белые, растут вместе и знают друг друга, по крайней мере в лицо.

В школе, в которой я работал, активно торговали наркотиками. Наркотики приносили неплохие деньги и, кроме этого, это давало мальчикам власть над девочками, подсевшими на наркотики. Девочка-наркоманка, — чёрная или белая, — становится игрушкой в руках любого, кто может достать для неё наркотики.

Один из моих студентов был всем известным торговцем наркотиками. Ему было 19 лет и он учился в одиннадцатом классе. Однажды он получил на экзамене 3 балла из 100. С 13 лет его сажали четырежды, а в школе он сидел за партой рядом с хрупкой белой Кэролайн.

Я спросил его однажды: «Зачем ты ходишь в школу?». Он не ответил. Он просто ухмыльнулся, взглянул в сторону окна и всосал сквозь зубы воздух. Его друг Йидариус объяснил: «Он получает зелень и получает девочек».

— Что такое зелень? — спросил я, — Деньги или наркота?

— И то, и то, — ответил Йидариус и улыбнулся.

Из другого конца класса раздался голос очень толстого негра: «Мы получаем обеды, мистер Джексон! Мы должны получать завтраки и обеды!». Он имел в виду бесплатную еду, которую ежедневно получали ученики из бедных семей.

— Ниггер, мы знаем, что тебе нравится получать эти завтраки! — ответил ему другой ученик.

Кому-то из читателей может показаться, что я изобразил здесь бессердечную карикатуру на чёрных студентов. В конце концов, согласно официальным данным около 85 процентов из них всё же оканчивают среднюю школу. Знали бы вы, скольким из этих окончивших просто натягивают оценки до удовлетворительного. Их переводят из класса в класс, им наконец выдают аттестаты, но только потому что на учителей оказывается давление. Такая практика экономична, школа и учителя не теряют реноме. Многих из таких учеников следовало бы проваливать на экзаменах и не давать аттестаты, но тогда, под весом всей этой массы рухнула бы вся общественная система.

Каково, после получения такого жизненного опыта, спросите вы, моё отношение к неграм? Я вконец утратил к ним всякое сочувствие. Они сами себе строят такую реальность.

Сбылись мечты интеграционистов — негры учатся в одном классе с белыми учениками, едят одинаковые с ними обеды, ходят в те же уборные и слушают тех же учителей. Но, при этом, чёрные массово проваливаются на тех экзаменах, которые белые сдают.