Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

О более чем 100 тыс. коллективных выступлений в год пишет и западная пресса, — но соответствующая статистика засекречена, и соответствие подобных оценок действительности невозможно установить. Фактом, однако, является то, что в 2010 году, до начала масштабной модернизации вооруженных сил, бюджетные расходы на правоохранительные структуры превысили военные расходы Китая.

Основные причины массовых волнений:

• изгнание крестьян и мелких фермеров с обрабатываемой ими земли, забираемой под инфраструктурное, жилищное или промышленное строительство (китайские законы позволяют платить им сущие копейки, порой в 70 раз меньше цены, за которую изъятая земля перепродается застройщикам);

• экологические проблемы (например, в августе 2011 года в уезде Ляньхуа в провинции Цзянси тысячи крестьян блокировали въезд на химический завод, выбросы которого создали угрозу посевам и рыболовству; после ареста десятка участников, при котором были ранены женщины, протестующие перекрыли национальное шоссе; незадолго до этого в Даляне в протесте по аналогичным причинам приняло участие около 10 тыс. чел.) ;

• низкая зарплата и нечеловеческие условия труда на промышленных предприятиях (включая прямой обман работников их администрацией).

В частности, в начале 2013 года более тысячи рабочих шанхайской фабрики, принадлежащей компании с японским капиталом Shinmei Electric Company, более суток удерживали в заложниках 10 японских менеджеров и 8 китайских специалистов. Причина протеста — мизерная оплата труда, введение за первое опоздание штрафа в 8 долл. и увольнения за второе, а также ограничение посещения туалета 2 минутами. Характерно, что после штурма фабрики (в котором участвовало 300 полицейских, а часть рабочих получила легкие ранения) ее руководство отменило драконовские дисциплинарные правила и повысило зарплату.

Разумеется, играет свою роль и грубость полиции, а также официальных лиц. Правда, в этих вопросах при расследовании причин беспорядков власти Китая достаточно часто ограничиваются символическим наказанием протестующих и по всей суровости закона карают доведших их до протеста госслужащих.

В Шанхае дружинники в 2011 году в перепалке сбили с ног торговку каштанами, не имевшую лицензии; в результате на них напало около сотни человек, разбивших их автомобили.

Протесты не носят политического характера и, в частности, не направлены против КПК. Однако рядовые китайцы все более остро переживают свою повседневную незащищенность и все более склонны протестовать против нее.

В августе 2011 года во время официального визита вице-президента США Байдена в Китай в ходе его пребывания в Сычуани в аудиторию, где он читал лекцию, попытались прорваться около 50 человек. Они были задержаны, но им была предоставлена возможность общаться с журналистами. Одна из участников прорыва сделала весьма характерное заявление: «Я не собиралась протестовать. Я просто хотела, чтобы два высокопоставленных лица — Си Цзиньпин (тогда заместитель председателя КНР) и Байден увидели, что на нашу долю выпадает… Сколько бы они ни рассуждали о правах человека, у меня их нет».

В последние годы стало заметно новое поколение рабочих, активно использующих Интернет и социальные сети, имеющих информацию о положении трудящихся в других странах, наладивших контакты с «новыми левыми» интеллектуалами (обычно маоистами).

Характерно, что в последние годы китайский Интернет переполнен сообщениями о социальных протестах, и энергичная цензура просто не успевает выявлять и удалять соответствующие материалы.

Часто выступления в разных регионах координируются через социальные сети для достижения большего эффекта; так, 21 января 2013 года в Китае прошло 30 крупных протестных акций, сопровождавшихся активной пропагандой в социальных сетях.

В 2014 году в социальных сетях 1 января распространялась информация о проведении в этот день 57 акций протеста, 2 января — 67, 6 января — 108, а 17 января (в преддверии китайского Нового года) — уже 134 акций.

Протестные настроения усиливаются проблемами трудоустройства даже образованной молодежи. Несмотря на усилия государства по обеспечению максимальной занятости, по данным проведенного в 2013 году социологического опроса, не могут найти работу около 16 % выпускников вузов. Острота проблемы только растет — вместе с увеличением численности студентов: за 10 лет она выросла вчетверо. [194]

В то же время введенный по настоянию Си Цзиньпина (что подчеркивается в ряде комментариев и, вероятно, представляет собой элемент межклановой политической борьбы) режим бюджетной экономии и реструктуризация предприятий способствует высвобождению рабочих рук на производстве: так, в 2012 году уровень увольнений на китайских предприятиях достигал 30 %.

Однако ключевой элемент социальной напряженности — не бесправные трудящиеся, представители малого бизнеса и даже студенчество, а сравнительно благополучный средний класс, по численности существенно превышающий население России.

Его представители интенсивно обсуждают будущее Китая, прежде всего в социальных сетях (где наиболее ярко представлены националисты, леваки и либералы), однако основная часть среднего класса (как и населения в целом) пока остается полностью равнодушной к идеологии.

Это положение сохранится, пока КПК сможет по-прежнему гарантировать населению (и в первую очередь наиболее активной его части, то есть среднему классу, молодежи и интеллигенции, а прежде всего — «социальной закваске»: образованной молодежи мегаполисов) быстрый рост благосостояния в условиях надежной стабильности и уверенности в завтрашнем дне.

Весьма существенно, что социальная стабильность Китая базируется на негласном «договоре об общественном согласии»: китайцы готовы трудиться за невысокие зарплаты в тяжелых условиях ради уверенности в том, что их дети будут жить качественно лучше их самих. Торможение экономического развития, исчезновение уверенности в гарантированном социальном прогрессе вызовут кризис несбывшихся ожиданий, которые могут дестабилизировать самую населенную страну мира.

Между тем глобальный кризис и внутренние структурные диспропорции Китая (да и то, что второй «золотой миллиард», к превращению в который стремится китайское общество, Земля просто не вынесет) приведут к описанному кризису уже в обозримом будущем. Тогда китайскому руководству придется на опыте собственной страны убедиться в том, что люди протестуют «не от нехватки хлеба, а от недостатка масла»: не против низкого уровня жизни, а против отставания его роста от общественных ожиданий.

Данная ситуация представляется не просто вероятной, но и, увы, практически неизбежной.