Михаил Делягин - Империя в прыжке. Китай изнутри...

Таким образом, к концу 1958 года правители Тибета имели прекрасную возможность, воспользовавшись широким недовольством подвластного им населения, организовать масштабное восстание, — а, с другой стороны, не могли не понимать, что гуманитарное и технологическое давление Китая, улучшая жизнь большинства тибетцев, в уже близкой перспективе неминуемо лишит их власти.

Об эффективности китайской политики мягкого выдавливания средневекового зверства свидетельствует то, что второй по рангу духовный лидер Тибета, панчен-лама, несмотря на всю жесткость китайцев, приветствовал не только введение китайских войск на его территорию, но даже и подавление восстания в Лхасе в 1959 году (а сам далай-лама как минимум не поддерживал восстание)!

Выбора у сторонников сохранения теологического феодализма, по сути дела, не было, — и восстание вспыхнуло в Лхасе 10 марта 1959 года. Однако оно не получило широкой поддержки: в конечном итоге в активных нападениях на органы власти и на китайские армейские части приняло участие лишь 7 тыс. чел., [197]хотя в народных восстаниях 1956 и 1958 годов участвовало большее число людей, а в начале 1959 года Мао Цзэдун в своем дневнике писал о «десятитысячной повстанческой армии правителей Тибета».

Это наглядно свидетельствует о нежелании большинства тибетцев защищать чудовищно жестокую власть лам.

Заявления далай-ламы времен восстания создают уверенность в том, что он не был его организатором и даже сторонником; вначале он даже пытался остановить насилие, — но затем был вынужден подчиниться стихийной логике событий. Захваченный восставшими ламами, он не мог выступить против них (в том числе и потому, что Китай в глазах тибетцев превратился в захватчика), вместе с ними и тысячами их сторонников бежал в Индию и жил затем на средства противостоявших Китаю стран Запада. (В частности, США в 1998 году рассекретили материалы о том, что в 60-е годы тибетские эмигранты получали от ЦРУ 1,7 млн. долл. в год. После этого организация далай-ламы признала, что в 60-е получала миллионы долларов от ЦРУ на подготовку вооруженных боевиков и их засылку в Тибет. Лично далай-лама получал в год 186 тыс. долл. (отказавшись обсуждать, сотрудничал ли он с ЦРУ лично), что сопоставимо с оплатой президента США, — 200 тыс. долл. в год, начиная с 1969. Возможно, другие ведомства и страны относятся к деликатной информации более щепетильно, чем американцы; как минимум, известно, что тибетскую эмиграцию финансировала и индийская разведка) . [198]

Подавив восстание, китайцы отменили рабство (Тибет стал последним местом на Земле, где это произошло официально [199]) и крепостную зависимость, отменили налоги и передали крестьянам землю, скот и иное имущество, отобранное у участвующих в мятеже монастырей (у остальных они были выкуплены по текущим, то есть низким ценам). Однако, поскольку организаторы тибетского сельхозпроизводства частью бежали за границу, частью боялись активно действовать, а в целом были лишены стимулов к работе, доведенные к тому времени до положения животных крестьяне не смогли наладить хозяйство.

Главная же беда заключалась в массовом изъятии продовольствия, без которого задыхался остальной Китай, уже бившийся в то время в судорогах «большого скачка». Воспринимая тибетцев как мятежников, китайцы изымали и необходимое продовольствие, что вызвало жестокий и массовый голод, невиданный во времена рабовладения.

Ситуацию усугубил и управленческий хаос: далеко не все китайцы хотя бы просто понимали тибетский язык; обычаи же и нормы поведения тибетцев и вовсе им были даже не чужды, а попросту непонятны.

Столкнувшись с дезорганизацией производства, китайцы, что естественно для условий подавленного мятежа, острой классовой борьбы и эйфории борьбы за светлое будущее, провели коллективизацию, совпавшую с катастрофическим «большим скачком» на остальной территории Китая. В ее ходе в ряде случаев обобществляли даже посуду, оставляя крестьян без мисок, которые в феодальном Тибете были даже у нищих. Были запрещены отправления всех религиозных процедур, включая похороны.

Коллективизация на первом этапе своего проведения (при неизбежных массовых «перегибах») еще больше дезорганизовала экономику, усугубила голод и привела к массовым жертвам. Хотя заявления далай-ламы и его младшего брата о 1,2 млн. погибших, то есть то ли всего, то ли 60 % населения Тибета (равно как и о «половине взрослых мужчин, брошенных в тюрьмы, где они умерли от непосильного труда» [200]) представляются очевидным преувеличением, самоубийства (прямо противоречащие буддийской традиции) впервые стали обыденностью; отмечались случаи штурмов лагерей и тюрем тибетцами, пытавшимися добиться заключения в них ради обеспечения пропитания.

Этот голод, а также репрессии времен «культурной революции», затмили в памяти значительной части тибетцев чудовищные зверства «своих» феодалов и надолго заронили семена вражды между двумя народами.

Однако со временем хозяйство было восстановлено и существенно улучшилось, — благодаря как личному освобождению людей, так и правильным технологиям, не говоря о государственных инвестициях (около 6 млрд. долл. за полвека).

С началом рыночных реформ, уже в 1980 году тибетцам разрешили заниматься частным предпринимательством в сельском хозяйстве, а также свободно посещать родственников (даже бывших участников восстания 1959 года) в Индии и Непале. Ламы получили возможность путешествовать по Китаю и выезжать за границу, в том числе в религиозных целях. Правда, все монахи обязаны подписать обязательство не использовать свой религиозный статус для подрывной деятельности (под которой понимается, например, и распространение фотографий далай-ламы).

За 50 лет средняя продолжительность жизни тибетцев выросла почти вдвое — с 36 до 67 лет, а население приблизилось к 3 млн. чел. (тибетцам, как и другим нацменьшинствам, разрешено иметь не одного, а трех детей, причем наказания за рождение четвертого носят нерегулярный характер и различаются по районам; обычно это не штраф, как у ханьцев, а лишение «лишних» детей государственной помощи или отдельных ее видов). При этом китайцев в середине 2000-х годов было около 90 тыс. (менее 3 %): в основном это специалисты, причем большинство и по сей день не рискует жить в условиях высокогорья более 2 лет. Правда, с началом функционирования железной дороги этнический баланс начал меняться.

Более 90 % детей ходят в школу, причем учатся на родном языке; работает 4 вуза, включая университет.

Китайское государство оплачивает 70 % стоимости дома, который его граждане (вне учета национальности) строят для себя в Тибете. Правда, на каждом жилом доме должен развеваться государственный флаг, — и во время своей поездки по Тибету один из авторов книги видел не только замазанные сепаратистские лозунги вдоль современной автострады, но и то, что по мере удаления от Лхасы эти флаги становились все старее и все более выцветшими; в ряде же дальних деревень они выглядели так, будто их специально обмакивали в грязь, а кое-где отсутствовали и вовсе.