Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

— Смелое интервью, — Москаленко по-мальчишески едко усмехнулся, стиснул челюсти, обхватил рукой подбородок, чтобы не дрожал.

— Не в бровь, а в глаз влепила Дудаева, — поддержала его невестка. — Вряд ли Алла признала разумными действия Ельцина, человека с каннибальскими замашками. Видимо, здесь репортеры сбрехнули…

— Ежели по большому счету, как любят теперь говорить мне мои друзья-ветераны, есть над чем покумекать.

— И от кое-чего отказаться, — добавила вслух Жукова.

— От себя не откажешься. Но упрекнуть вихляющую то налево, то направо собственную совесть — право мое, — покачал головой Иван Михайлович.

И они расстались.

Как только ушла Наташа, жена накинулась на мужа:

— Себя лучше пожалей. Брось ты, Ваня, перелопачивать эти газеты.

Муж, оцепенев, молча смотрел на Лиду, наконец, у него вырвалось с хрипом:

— Что?.. Что ты буровишь? Как можно отказаться читать журналистские расследования! Я же без них пропаду… Не могу, не могу… Знаешь, вот сейчас подумал об Алле Дудаевой и сразу возник образ боевого генерала. Если бы Джохару дали российский пост Министра обороны, не было бы войны и образцовый порядок установился в войсках. Но, увы, у Ельцина нет дальновидности во внутренних делах, отсюда и бардак на каждом шагу…

Москаленко продолжал медленно перелистывать свои домашние газетные архивы. Корреспондент донской газеты Владимир Янченков сообщал читателям в августе 1996 года о самой крупной вооруженной акции сепаратистов по захвату чеченской столицы. Боевики засели в развалинах в районе представительства Правительства России и обстреливали здания.

Жена пристроилась за спиной мужа и недоуменно вопрошала:

— Там же федеральная делегация во главе с Вячеславом Михайловым и Сергеем Степашиным. Могут и на них напасть… Ведь Ахмед Закаев предупредил о «специальной акции локального характера»?

— Говорят, что основные силы боевиков Зелимхана Яндарбиева разгромлены? А почему тогда они центр Грозного удерживают? Кому-то на руку срыв мирных переговоров Главкома СКВО генерала Анатолия Квашина с начальником штаба чеченской армии Асланом Масхадовым…

— Не удастся командиру федералов генералу Константину Пуликовскому оттеснить боевиков в горы. Масхадов у себя дома… Правда, Ваня?

— Куда нам прыгать! Против кого? Лидуся, ты посмотри какие убийственные цифры:«… в Чечне действовало до семидесяти бандгрупп, численность которых колебалась от 10 до 150 человек. Общая численность так называемых «сил сопротивления» составляла около 3–3,5 тысяч боевиков, 600 из которых — наемники из исламских стран СНГ…»

Иван Михайлович вскочил на ноги. Фигура мужа надвинулась на Лидию Игнатьевну, глаза у него пылали, как у молодого дива, брови сдвинуты. Он остановился, сумрачно озираясь, и жена с ужасом сказала себе: «Ваня чокнулся…» Ой, какая чушь лезет ей в голову!

— Я-то воевал, и чудо, почему боевики уклоняются от позиционной войны, — муж легонько тормошит Лидино плечо. — Они несут потери от ударов самолетов и сокрушительного огня артиллерии. В пригородных районах развязаны бои затем, чтобы федералы могли лишиться огневой поддержки. И здесь я согласен с журналистом газеты «Труд» Янченковым, что «концентрация бронетехники артиллерийских систем позволила бандам нанести значительный урон частям и подразделениям, вынужденных воевать в городских условиях. Кроме того, маневрирование российскими силами отвели угрозу от горных районов Чечни, где находились учебные лагеря и запасные лазы оружия, боеприпасов банд формирований. Сохранение и пополнение этих тайных баз дадут возможность сепаратистам организовать боевые действия и в следующем году…»

Москаленко измученно взглянул на жену:

— Представляешь, пять лет спустя после девяносто первого года мы снова избрали президентом Ельцина. И вот тебе драма — накануне второго венчания на царство 9 августа в Грозном разгорелась очередная кровавая свара. Опять было поднято над республикой бессмертное дудаевское знамя…

Валерий Яков в «Известиях» с отвращением размышлял по радио в передаче «Чечня забыта. Все ушли на инаугурацию» о тех, над кем простерла свои крыла смерть. Сводка последних известий была плохая. Москаленко принял ее около полуночи на радиоволнах какой-то кавказской радиостанции:

«Уже более трех суток дудаевские отряды Ш. Басаева, Гелисханова под общим командованием А. Масхадова продолжают удерживать центр Грозного, штурмовать здание правительства и диктовать условия кровавой игры во всех узловых точках города. Уже целых трое суток представители федеральных властей всех уровней продолжали лгать общественности, что ситуация в Грозном находится под контролем».

С наивностью полного несмышленыша, за которую и держат свою страну наши федеральные власти, всю первую половину дня в четверг я пытался выяснить, так кто же все-таки контролировал ситуацией в Грозном? Если верить полуденным передачам телевидения, транслирующим обрезанный, но пышный всенародный праздник инаугурации, то можно подумать, что в Грозном действительно все в порядке. Президент клялся служить народу и соблюдать Конституцию, но ни слова не говорил о самой большой сегодня трагедии России полыхающей во всю силу войне в Чечне, так, будто бы ни уже и нет, а указ от 31 марта о прекращении военных действий исполнен. В партере сидели с праздничными лицами министр обороны Родионов и министр внутренних дел Куликов, словно и не их солдаты в эти же самые минуты гибли на улицах Грозного. Действительно — впору подумать, что ситуация в Чечне находилась под полным контролем.

Но если слушать телефонные репортажи журналистов, блокированных в грозненской гостинице, если верить информации, поступающей в западную прессу из масха-довского окружения и лично от дудаевского министра информации Удугова, то понимаешь, что боевики по прежнему чувствовали себя в Грозном хозяевами и диктовали федералам условия ведения войны. В четверг они уже окончательно подожгли Дом правительства, уничтожили здание российского представительства, захватили машинно-техническую станцию и блокировали тыловой пункт МВД РФ и комендатуру в Заводском районе… Они продолжали удерживать центр города, вокзал, телеграф, основные перекрестки, они остановили продвижение российских бронеколонн и вынудили некоторые из них повернуть обратно.

Может, все это не совсем так, мне не хотелось целиком доверять господину Удугову и его военно-полевым коллегам, которые охотно рассказывали о своих успехах. Но что-то никак не удавалось услышать и даже целенаправленно добиться аргументированных опровержений. Где отыскать и послушать российского начальника информации? На инаугурации 9 августа 1996 года? Но там и так все ясно. Как дозвониться до руководителя объединенной пресс-службы федеральных соединений в Чечне, который хоть что-то знал и хоть как-то смог сформулировать информацию о реальном положении дел на минувший момент? Не верить же в самом деле товарищу Степашину, который еще два дня назад заверял доверительный российский народ, что «6 из 11 отрядов боевиков, вошедших в город, уже уничтожены», что еще во вторник вечером «разрозненные отряды боевиков потеряли связь между собой, а часть из них пыталась вырваться из столицы, но вертолетами уничтожено 10 автомашин с бандитами». Товарищ Степашин, может, и сам верил, что власти и вовсе не теряли контроля над центром Грозного, наверное, на него так сказывалось длительное общение с товарищем Завгаевым, который лишь в ночь на четверг в своей московской квартире узнал, что ситуация в Грозном резко обострилась, и потому был вынужден прямо среди ночи вернуться туда, откуда сбежал — за спину военных в Ханкале.