Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Правда, нам случайно стало известно, что после вечернего выпуска программы «Сегодня», рассказавшей о прилете на ночевку в Москву и на праздник инаугурации лидера ограниченного контингента чеченского народа, ему вскоре позвонил один очень высокопоставленный начальник в окружении президента и велел немедленно возвращаться на историческую родину.

Генерал Пуликовский не захотел отставать от своих федеральных коллег в блеске красноречия и тоже еще 7 августа заявил, что «уже 4 из 12 выходивших на связь командиров групп боевиков замолчали, а остальные боевики, переодевшись в цивильную одежду, покидали город. Его подчиненные ему вторили: «Уже к вечеру последние бандиты побросают оружие и разбегутся». Не разбежались. Мало того — вынуждают отступить бронеколонны.

Звоню в Министерство внутренних дел, чтобы выяснить отношение к происходящему у министра или его зама. Слышу в ответ — руководство на инаугурации. Звоню командующему внутренними войсками генералу Шкирко, который так велеречиво выступал в Думе. Отвечал, что все комментарии дает только пресс-служба. Телефоны пресс-службы не отвечали, там обед.

Звоню в министерство обороны. Министр тоже был занят президентом. Во всех боевых управлениях начальникам не до Чечни, там больше озабочены вопросом: оставит министр их в кресле или не оставит. Благо есть еще телефон недавнего коллеги по журналистскому труду, а ныне руководителя одного из информационных управлений Министерства обороны Николая Бурбыги, который не освоил стиля чиновничьего словоблудия и может ответить хоть на некоторые вопросы. Лишь от него и узнаю, что армия действительно не принимала активного участия в боевых действиях, продолжая выполнять указания президента о постепенном выводе подразделений их Чечни. Всеми основными операциями в Грозном, и в других населенных пунктах занимаются внутренние войска МВД, имеющие и бронетехнику, и вертолеты. Лишь отдельные подразделения Министерства обороны оказывали необходимое содействие внутренним войскам по согласованию с руководителями операции.

О такой форме сотрудничества накануне вечером договорились министры Родионов и Куликов. Послед ний, видимо, не стал просить армию о помощи, понимая, что не дело танковых колонн брать российский город. Да и свой многотысячный контингент внутренних войск чего-то все же стоит. Тем более, если верить Степашину, Завгаеву, Михайлову, Пуликовскому и прочим, что в городе остались лишь разрозненные группки недобитых боевиков.

А из Грозного сообщили: «Дом правительства в огне, раненые солдаты и мирные жители ждали помощи, боевики продолжали штурм, блокированных журналистов намерен спасать Удугов»…

Лидия Игнатьевна села в постель, вытянула ноги:

— Знаешь, кто мне вчера приснился? Алла и Джохар Дудаевы… и я боялась во сне, боялась, что они погибнут в огне пожара разрушенного дама… А Дудаевы шли из пламя прямо на меня, когда мне совсем стало не по себе.

— Ты кричала во сне. Все звала кого-то, только не разобрал кого.

— Ох-хо, до утра-то ещё далеко. Надо, видимо, не думать перед сном ни о чем дурном, — убеждала себя Лидия Игнатьевна.

Не стерпел Иван Михайлович:

— Комедию «новой национальной политики» разыгрывал Ельцин с Дудаевым. Они были близнецы-братья: сломали хребет коммунякам, один — расстрелял парламент, другой — штурмом взял административные здания Грозного. Мэра города, русского по национальности, боевики выбросили с шестого этажа. Доцент Бурбулис и главная советчица по национальным делам Старовойтова благословила на трон Дудаева. Все же как-никак демократ, а не партаппаратчик Завгаев. Но не тут-то было. Генералу досталось управление республикой с конгломератом тейпов, семейных кланов, бездной уголовных элементов, массовой безработицей. Здесь воровали нефть, выращивали коноплю, покупали оружие у российских военных, печатали фальшивые деньги и свозили ворованные иномарки. А когда разгорелась битва Ельцин стал заигрывать с Дудаевым: «Джохар, родной мой, продержись еще немножко… В стране бед хватает, а война отвлекает народ от экономических потрясений…»

Анатолий Фельдман, высокий начальник из управления Северо-Кавказской железной дороги в годы войны не раз общался с Дудаевым. И однажды он разоткровенничался с Москаленко; «Ельцин беспрерывно грозил пальцем генералам: «…Чтобы с Джохара ни одна волосинка с головы не упала…» Снайперы отводили оружие в сторону, когда брали на мушку Джохара. И вдруг — Дудаев погиб…»

Лидия Игнатьевна не удержалась, врезала мужу напрямик:

— Твой Ельцин — человек с двойной душой. Ему верить нельзя… Он уже с сотнями демократов-политиков расправился, не говоря о врагах-коммунистах…

…Не стало Дудаева, исчез, как тень, из жизни первый президент Чечни. Ворвался Джохар, разбередил мир и ушел в легенду. Ушел легко и даже чем-то считая себя правым. Но в чем он прав?..

Дни и ночи Москаленко мучился над вопросом: «Зачем мы воюем?» И вот на его каверзную думу-думушку Ельцин нашел ход в розыгрыше чеченской карты. Он решил Лебедя показать совсем в другом виде… Борис — предводитель еще совсем не «разбитого войска» 18 июня 1996 года назначил секретарем Совета безопасности России Александра Ивановича Лебедя, заявлявшего всегда, что он «знает, как прекратить войну…»

Воспоминая всколыхнули старое сердце Москаленко. И его охватило желание куда-то пойти, узнать правду, излить душу, пожаловаться на свои беды.

Только кому тут пожалуешься? Может, в ростовскую региональную организацию российской народно-республиканской партии Лебедя? Он вышел во двор, глянул на небо, на тополя и двинулся к стадиону «Юность». Походил, поглядел на трибуны, на зеленое поле. И подался на улицу Горького, где в пятиэтажном здании разместилось донское отделение партии Лебедя.

Он на пятом этаже натолкнулся на коренастого, среднего роста парня.

— Как пройти в лебединскую партию? Тот указал на открытую дверь.

Москаленко вошел в комнату, гордо задрал голову:

— Кто тут главный бог?

— Что надо, батя? Присаживайтесь, — расплылся в улыбке молодой человек — на щеках две ямочки. Пытливо оглядел ветерана. — Я, Александр Гузун, председатель партии Лебедя в Ростове…

— Как ты, сынок, думаешь, почему склеил мирную скорлупу Лебедь? — впился глазами в Гузуна старше.

— Он сильный, твердый политик, в него можно верить, — сказал Гузун, — Посмотрите, батяня, как Лебедь умело 12 августа 1996 года вел беседы в районе селения Старые Атаги, в 20 километрах от Грозного, с Асланом Масхадовым, министром информации правительства сепаратистов Мовлади Удуговым, лидером Союза мусульман России Надыром Хачилаевым, муфтием Чечни Ахмадом Кадыровым. Обе стороны вольно, по-братски быстро пришли к миру. Даже секретарь государственной комиссии по урегулированию в Чечне Сергей Степашин восхитился: «Внушающий оптимизм у Лебедя и Масхадова!..»