Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

— Экая невидаль, дуристика ведения боя в условиях города, — атака бронетехники при поддержки пехоты. Это же гибельный путь! Я ветеран Отечественной воины, и то такого бы не допустил. Какие же у нас недалекие генералы! Чему их учили в академиях?! — возмущался Москаленко. — Разворот шел кровавый… Умнее всех оказался генерал-полковник Константин Пуликовский, который стал действовать по-другому: воевать небольшими штурмовыми группами при поддержке артиллерии. Зачистка Грозного от боевиков замкнулась в районах стадиона «Динамо», Черноречья, в аэропорте Северный. В госпитале были на исходе медикаменты, кровь для переливания раненным. 205 бригада стояла на смерть. А Ельцин в это время в московской резиденции выяснял с Черномырдиным и Чубайсом обстоятельства и виновных в новой битве в Грозном… Люди гибли… И только Лебедь привез в Москву весть о мире…

Москаленко не мог обойтись без газет. Он сунул в руки Гузуну известинский репортаж Николая Гртчина «Разутая, раздетая, обманутая». Голодных, видать, увидел не только журналист, но и генерал Лебедь: «Прифронтовой Владикавказ эти дни напоминал больничный лазарет. Лечебные учреждения — как военные, так и гражданские — львиную долю сил и средств тратили на прибывающих из Чечни раненных…

Местный госпиталь работал как крупная перевалочная база заштопали, перевязали и дальше.

Встретившийся мне здесь смертельно усталый военный хирург сообщил, что за ночь принял 260 пациентов-«чеченцев»…

У сборного пункта то и дело раздавались команды о погрузке раненых с последующим вылетом в Ейск, Тверь, другие города. Забинтованные, прихрамывающие, кто во что горазд одетые и обутые офицеры и солдаты с надеждой покидали госпитальный сквер; слишком переполнены местные палаты, слишком дефицитна медицинская помощь. Отделение легкораненых обслуживал всего один врач. Воспользоваться рекомендацией не успел. Выросший рядом и.о. начальника госпиталя полковник Ершов гневно обрушил на меня вопрос:

— Кто разрешил снимать?

— Я не снимаю.

— Снимать показания нельзя, — прокурорским тоном уточнил медицинский начальник. И не выбирая выражений, перенес гнев на оказавшегося рядом раненого офицера, перемолвившегося с корреспондентом, а чуть позже — на дежурного КПП. Меня он выдворил с территории госпиталя лично, сославшись на некоторый запрет работникам госпиталя и пациентам общаться с прессой.

— А за воротами вашего учреждения тоже нельзя? — задал вопрос, что называется на засыпку.

— Нельзя! — резал сердитый голос врачебного командира. Но несколько интервью корреспондент все-таки ухитрился взять…»

Их читать Москаленко было стыдно:

«Капитан Сергей Монетов. Командир разведроты 506-го полка:

— Это у нас с Великой Отечественной — с ходу массой брать. Тогда бросали дивизии, не считая потери, сейчас — полки и бригады. Наш полк прибыл из Ведено, лишь полчаса постоял в Ханкале и был направлен в Грозный. Никто даже толком улиц не знал. За мной шли 30 человек. Мне в Ханкале сказали, что пойдем на город на технике. Но я приказал парням слезть и идти пешком двумя группами по разным сторонам улиц. Это и спасло. Потеряли только пять человек ранеными. Боевикам невыгодно да и небезопасно стрелять по одиночному пехотинцу из гранатомета.

Старшина Олег Карманов. 204-й полк:

— Чаще у командиров подразделения не было выбора, потому что высшее командование отдавало приказ пробиться к центру города любой ценой и немедленно. В результате пресловутый коридор так и не стал коридором безопасности. Когда меня вместе с одиннадцатью ранеными вывозили из центра города, мы снова дважды попали под чеченские гранатометы. Вот вам и коридор. Такой город нужно брать малыми штурмовыми группами, очищая квартал за кварталом и устанавливая там блокпосты. Неужели наше командование этого не усвоило?

Рядовой Игорь Грушка. 276-й полк:

— Когда наша колонна входила в Грозный, по нам начали бить свои же, десантники с блокпоста. За 20 минут боя у них несколько «двухсоток», то есть трупов, а «трехсотые», то есть раненые, имеются и у них, и у нас. Потом уже кто-то на блокпосту догадался связаться с начальством, узнал, что должен проходить наш полк, и пустил сигнальную ракету — «свои». А разве не само командование должно было об этом позаботиться и загодя оповестить?

Олег Карманов:

— Нынешние бои в Грозном кто-то называет экстремальной ситуацией. Хотя что там экстремального, если боевики заранее разбросали листовки с призывом к населению покинуть город. Но ведь подобная неразбериха в управлении войсками была и раньше. У нас — толковый командир полка. Но задания ему так часто менялись и были до такой степени расплывчаты, что он иногда признавался нам: «Я сам не знаю куда вам идти. Направляйтесь в горы, занимайтесь прочисткой». Мы месяц лазили по горам, никого не нашли, а боевики в это время занимали Грозный под видом мирных жителей.

Сергей Монетов:

— У нас до сих пор в руках карты 1984 года. За это время в республике многое изменилось: проходимые дороги завалены, тропы стали автодорогами. Но мы-то этого ничего не знаем. Тычемся, как слепые котята, попадаем в засады. Где наша хваленная топослужба Вооруженных сил?

Олег Карманов:

— Создается впечатление: власти бросили армию в Чечню — и забыли. Посмотрите, во что я обут: поношенные гражданские ботинки. Это от формы восемь — что найдем то и носим. Нашел их в квартире дома в Грозном, где мы сидели в осаде. Армейские сапоги у меня до такой степени порвались (другие не дают — мы же получаем обмундирование по нормам мирного времени), что подошву пришлось проволокой привязывать.

Капитан Сергей Шпагин, командир мотострелковой роты 166-й бригады:

— Все мы разношерстно одеты. Отчасти оттого, что родина так одела, отчасти — самодеятельность. Я сам ходил по горам в кроссовках — это лучше, чем кирзовые сапоги в 30-градусную жару. Вообще-то наша промышленность способна одеть нас удобно и добротно, выглядели бы не хуже американцев и передвигались быстрей. Я с удовольствием носил бы армейские ботинки «берцы». Но где они? В московских магазинах. Почему незаменимая в бою разгрузка «Выдра» известна нам только по торговым прилавкам? Солдаты вынуждены сами шить себе такое обмундирование или покупать. Форма старого образца на солдате в Чечне сегодня обычное дело.

Сергей Монетов:

— Раз уж такая нищета в армии, почему бы руководству страны не поступить бы по справедливости: в первую очередь обеспечить заявки войск, воюющих в Чечне, где труднее всего. Пока же получается наоборот: с иголочки одеты элитные Кантемировская, Таманская дивизии под Москвой, а мы ходим оборванцами. Даже президентский подарок солдатам в Чечне накануне июньских выборов — ящик с консервами, сигаретами и сладостями — достался не всем. Те, что поближе к Ханкале, получили. Кто воевал в горах — остались с носом, на своем убогом пайке: кильке в томатном соусе да тушенке.