Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

— Уходит в никуда беда. Чтобы впредь не шалапутни-мали некоторые политики Лебедь им обозначил четыре реальные силы: Масхадов, свой табель о рангах он распространил на 60 процентов полевых командиров, — рассуждал Иван Михайлович, — «отмороженные» типа Басаева и Радуева, держащиеся особняком, промосковское правительство Завгаева, имеющего определенное влияние в Северней Чечне, и наконец, криминальные группы…

…Москаленко встал, под ногами поскрипывал новый ковер. Указательный палец снова тыкался в газеты. То, что вчера считалось слухом и всячески опровергалось кремлевскими чиновниками, сегодня вдруг стало фактом: Борис Ельцин тяжко болен и нуждается в сложной операции на сердце. И России нужен был такой президент, как Лебедь…

«Элементы паралича власти», державной воли наглядно видны на примере Чечни, — делился сокровенным с читателями политолог Андроник Мигранян. — Попытки урегулирования конфликта и к самому этому урегулированию со стороны основных политических сил свидетельствует о том, что в сложившейся ситуации никто не берет на себя ответственность за принимаемые решения. И практически генерал Лебедь действует на свой страх и риск, опираясь не столько на мандат, данный президентом, сколько на поддержку избирателей, проголосовавших за него, да еще — ряда средств массовой информации…

Чеченский кризис наиболее наглядно демонстрировал подобное поведение основных политиков — Черномырдина, Лужкова, Зюганова, Строева, Лебедя, Чубайса. Многие из них были озабочены не столько его разрешением, исходя из государственных интересов, сколько тем, чтобы не допустить резкого усиления позиций конкурентов. Именно этим следует объяснить, на мой взгляд, и противоречивые заявления Черномырдина по поводу миротворческой деятельности Лебедя. Прекрасно понимая непопулярность продолжения войны в Чечне и поддерживая усилия по ее прекращению, но не желая наделить лаврами победителя Секретаря Совета безопасности, премьер косвенно дезавуировал его деятельность, назвав заключенные им соглашения «политической декларацией», не имеющей юридической силы.

В качестве предвыборного шага можно оценить, по-моему, и высказывание Юрия Лужкова по этому же вопросу. Явно нацеливаясь на ту политическую нишу, в которой находился Лебедь, и выступая как политик державнопатриотического толка Лужков резко отрицательно оценил его действия, назвав это «капитуляцией Российской армии» в Чечне.

Не предлагая своих решений этого вопроса выступили Зюганов и Бабурин. Все — это скорее, политическое маневрирование, далекое от действительного стремления решить чеченскую проблему военным или мирным способом. Потому что речи о том, чтобы войну прекратить, боевиков разоружить и обеспечить территориальную целостность России, иначе как благими пожеланиями не назовешь.

Таким образом, Россия вступила в полосу очень сложного развития, когда власть фактически оказалась как бы «разлитой» между различными структурами (региональными и федеральными), когда отсутствовала единая державная воля, когда вместо консолидированных действий основные политики и политические силы заняты не столько решением важнейших государственных проблем, сколько маневрированием и укреплением собственных позиций, готовясь к президентским выборам. Это все может обернуться тяжелыми последствиями…»

Разразился невиданный скандал на всю Вселенную после очередной встречи с журналистами 7 октября министра внутренних дел России Анатолия Куликова, который заявил, что лидером чеченских бандформирований было принято решение о создании из боевиков, имеющих опыт террористическо-диверсантской деятельности, мобильных и хорошо вооруженных групп численностью 10–15 человек для направления их со «спецзаданиями» в Москву и другие крупные города России.

«По мнению генерала армии Куликова, — резюмировал в «Российской газете» Владимир Янченков, никакого реального успокоения в Чечне после заключения хасо-вюртовских соглашений не наступило. Обстановка в Чечне продолжала обостряться. Ежегодно Грозный покидало до 500 семей.

Никакого разоружения в регионе не происходило. Более того, по указанию лидеров сепаратистов Зелимхана Яндарбиева в республике был объявлен призыв юношей с возраста 14–15 лет. Под ружье уже поставили 3000 юношей, которые проходили военную подготовку в Турции, Пакистане и на создаваемых базах на юге Чечни.

Сенсационным стало заявление Анатолия Куликова о новых фактах сращения высших эшелонов власти России с криминальными структурами. В качестве примера был приведен эпизод, связанный с Сергеем Дробушем, проводившим переговоры с лидерами чеченских сепаратистов в качестве полномочного представителя Секретаря Совета безопасности России. Дробуш, будучи учредителем и председателем правления коммерческой фирмы, вместе с другими своими подельниками совершил в 1992 году хищение 200 миллионов рублей с использованием под ложных банковских документов. Был взят под стражу, но затем отпущен под крупный денежный залог.

Министр внутренних дел резко отозвался о тех, кто ехидничал, что русская армия, Вооруженные Силы России полностью деморализованы, вроде бы как их уже не существовало. Он считал, что кое-кто свои личные честолюбивые интересы ставил выше интересов страны, а кто-то пошел на поводу у криминальных структур и готов наращивать свои деструктивные усилия по принципу: «Чем хуже, тем лучше».

«Тут запахло керосином. Куликов захотел сжечь на политическом костре Лебедя», — огорченно смекнул Иван Михайлович.

Лидия Игнатьевна испытывающе посмотрела на мужа.

— Да неужто Куликов воинствующий сноб?

— Часть кремлевцев тайно ратует за уничтожение до единого боевика, а другие стоят горой за мирные соглашения, — Москаленко оперся ладонями о стол, словно собирался опрокинуть его вместе с креслом.

Жена ничего не сказала, только села, вздохнула: тяжелые времена наступили — бывшие друзья чеченцы разговаривали с Москвою, словно с вражиной!

— Так что, Лида, грызутся между собой осетины и ингуши, абхазы и грузины, азербайджанцы и армяне… Усмирять или примирять? Кто нас толкнул в горячий котел Чечни? Пообрывать бы им яйца!

— А как же мужики без такого лакомства детей делать будут? — перевела на шутку разговор Лидия Игнатьевна.

— Разве я глупостью щегольнул?! — пророкотал Москаленко. — Захворала Россия, зачахла. Одни котел с икрой захапали, а у других и сухой корки нет. Погрели руки богатеи на скорби людской, отрубить бы им конечность! Лебедь еще Россию не раз спасет от беспредела!..

…Пролетели дни, месяцы. И однажды Иван Михайлович по-стариковски заковылял в дом и суетливо бросился к радиоприемнику. Включил. Он услышал знакомый голос диктора: «Ровно три с половиной месяца понадобилось поднаторевшим в хитроумном искусстве политической интриги высшим государственным чиновникам, чтобы прихлопнуть не в меру самонадеянного и прямодушного генерала, причинявшего столь много неудобств всем без исключения группировкам и кланам пестрого российского истеблишмента…».