Игорь Ротарь - Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки

Однако, как мне показалось, сейчас уже бывший «афганец» такие хитрости не одобряет:

— Как к Богу пришел, так собрал все свои награды и выбросил на помойку.

За этими веселыми разговорами мы подъехали к польской таможне. Поляки долго шмонали машину и даже отправили ее на дополнительную проверку. Как выяснилось, они искали контрабандное сало и сигареты. Когда же нас где-то через час все-таки пропустили, то дальнобойщик с гордостью мне сообщил, что везет и сало, и сигареты.

Мой новый знакомый не только довез меня до городка Хельм, но и, специально ради меня, слегка отклонился от своего маршрута, чтобы довезти меня до центра.

Распрощавшись с раскаявшимся головорезом, я первым делом стал искать ресторан с польской кухней, так как сильно проголодался в дороге. Увы, сделать это оказалось нелегко. На центральной площади захолустного польского городка я нашел лишь турецкий ресторан и армянскую «кебабную». В армянской «кебабной» работал ливанец, заверивший меня, что его хозяева — «настоящие армяне из Еревана».

Гостиница, в которой я остановился, тоже была «не совсем польской». Так, называлась она «Каzaк», а в ее холле висели портреты «запорожцев». Но эта, на первый взгляд, странность была как раз объяснима. Как выяснилось, Кazaк — это фамилия хозяина отеля, у которого есть давние украинские корни.

Есть в Хельме и достаточно внушительная православная церковь. Ее священник отец Иоанн родом из польского Белостока, в окрестностях которого немало белорусских сел.

Как мне признался священник, в его семье общались на странной смеси белорусских, польских и украинских слов. По словам отца Иоанна, сейчас в Хельме осталось только 120 украинских семей, но в городе очень много мигрантов из Украины.

— О волынской трагедии поляки, конечно, помнят. Например, около вокзала стоит памятник жертвам Волынской резни, и в годовщину трагедии у него собираются несколько сот человек, — рассказывает мне отец Иоанн.

В то же время отец Иоанн твердо считает, что, несмотря на волынские события, к украинцам в Польше относятся вполне доброжелательно.

— Инцидент на рынке, о котором вы рассказали, большая редкость. Подавляющая часть поляков не винят в трагедии всех украинцев. Я часто посещаю студенческие общежития, где живут приезжие из Украины. Ребята живут с поляками очень дружно. Национальность здесь никого не волнует.

В целом мне показалось, что мнение отца Иоанна соответствует действительности, хотя и с некоторыми несущественными оговорками. Так, украинские студенты хелмского кулинарного колледжа поведали мне, что им запрещают на переменах говорить по-украински, якобы чтобы учащиеся совершенствовали свой польский.

Кстати, как мне приходилось слышать от «заробитчан», поляки не любят, когда к ним обращаются на украинском; лучше говорить на ломаном польском или английском. Но в целом, как мне показалось, в Польше к мигрантам относятся «по-западному»: то есть гораздо терпимее, чем в России.

Другое дело, что поляки очень не любят, когда украинцы в открытую демонстрируют в их стране свои симпатии к УПА.

Интересно, что в реальности для большинства жителей Хельма тема волынской трагедии далеко не самая актуальная. Так, практически никто в городе не мог объяснить мне, где находится памятник жертвам Волынской резни. Более того, сотрудница местного краеведческого музея уверяла меня, что такого памятника просто нет. Тем не менее он существует и даже содержится в идеальном состоянии.

В свое время предводитель иранской революции аятолла Хомейни выделял трех «шайтанов»: «большой шайтан» — США, «красный шайтан» — СССР и «малый шайтан» — Израиль. С некоторой натяжкой можно пошутить, что «большой шайтан» для Польши — это Россия, а малый — Украина.

О былых войнах — как с Украиной, так и с Россией — в Польше прекрасно помнят. Например, здесь популярен такой анекдот:

Поляка спросили, что он думает о ближневосточном вопросе.

— Ну, Киев мы уже однозначно потеряли, а вот за Львов можно еще и побороться.

Однако, конечно же, Россия для Польши потенциально гораздо опасней, чем Украина. Поэтому с начала Майдана в Польше однозначно поставили на украинскую революцию. Кстати, Польша оказалась, по-моему, единственной страной мира, где все телеканалы одновременно показали страстный клип в поддержку украинской революции. Сегодня Польша и прибалтийские страны — наиболее преданные союзники Украины в борьбе с «российской агрессией».

Увы, постепенно симпатии к «свободной демократической Украине», борющейся против «страшной России», начинают давать сбои. Так, в Венгрии и Румынии вызвали крайне негативную реакцию законы об образовании и языке, напрямую ущемляющие украинских венгров и румын. Поляков же на Украине и так практически не осталось, так что эти украинские законы в Польше восприняли относительно равнодушно, однако в этой стране вызывает резкое недовольство возвеличивание в Украине украинских националистических организаций и их лидеров Степана Бандеры и Романа Шухевича, повинных, по официальной формулировке Варшавы, в геноциде жителей Польши.

В этой ситуации многие в стране начинают задумываться: всегда ли верно выражение «враг моего врага — мой друг»?

Лет 15 назад я работал в «Независимой газете» вместе с уроженцем Харькова, а ныне гражданином Израиля Александром К. В Израиле что-то у Александра не сложилось, и он поехал в Москву, где и устроился на работу шеф-редактором интернет-версии (по сути, программистом) в нашей газете.

В итоге новоиспеченный израильтянин все же вернулся в родной город и стал активным борцом за «новую Украину». Именно он был одним из главных инициаторов установки на центральной площади Харькова палатки для сбора средств для украинской армии, превратившейся в своеобразный походный штаб местных патриотов. Александр даже пытается говорить на украинском, чтобы отмежеваться от «имперского прошлого». Кстати, его жена — гражданка РФ — разъезжает по Харькову на машине с российскими номерами, но с украинским флагом на капоте.

Незадолго до моего приезда в Украину я зафрендился с Александром на Facebook. И хотя я искренне не считаю свою позицию в украинском вопросе хоть сколько-нибудь антикиевской, мой харьковский «фб-друг» имел другое мнение.

Полутонов он не признавал, любой, кто не считал Путина исчадием ада, а ополченцев и местных «сепаратистов» пьяным быдлом, автоматически записывался им в предатели. Сначала Саша пытался «по-хорошему» наставить меня на путь истинный, но потом его терпение лопнуло. Он обозвал меня «кремлевским агентом» и посоветовал не приезжать в Украину, так как эта поездка может для меня плохо кончиться. Друзья же Александра (тоже, кстати, харьковские евреи) меня как раз на Украину «приглашали», пожелав не вернуться живым из этой поездки.