Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

Я видела в одной передаче, как ваша внучка подошла к вам и сказала: «Дедушка, я загадала на Полярную звезду, чтобы ты всегда был молодым». И я поняла, в чем ваш секрет молодости.

Вы знаете, ей сейчас 12. И по сравнению с ее папой, нашим сыном, она в 12 лет взрослее, чем был он. Спасибо, что она так сказала. Я думаю, сейчас она по-другому может сказать, по-другому повернуть все события и обстоятельства. Главное – ей не мешать.

Д. З. В вашем спектакле «Дракон» [91] Спектакль «Дракон» по одноименной пьесе Евгения Шварца вышел в МХТ имени Чехова в 2017 году. Олег Табаков сыграл в нем одну из своих последних ролей – Бургомистра. , который идет в МХТ, есть фраза: «Красный цвет, выцветая, становится розовым». Это вы сами написали?

К. Б.Да. Это я написал.

Хорошая фраза. И она ко многому применима. В «Драконе» – к тому, что яркие революционные идеи, выцветая, превращаются в пошлость. В отношениях яркие страсти превращаются в примитивное существование на кухне. Вообще можно сказать, наверное, что наши мечты тоже выцветают со временем?

Да. К сожалению, да.

А можно их каким-то образом предохранить от этого выцветания или вернуть им цвет?

Я не думаю, что им можно вернуть цвет. Это испытание, которое тебе дается, и важнее то, как ты пройдешь это испытание, а не то, чтобы твоим мечтам вернулся цвет. То есть, грубо говоря, важнее сохранность твоей способности увидеть, что это стало розовым. Вот это важно.

Испытание дается тебе для того, чтобы ты продолжал видеть, выучился этим, переживал это – но не мог это вернуть. Знаете, это сродни смерти близкого человека. Можно ли ее предотвратить? В какой-то момент друзья, родители, другие важные люди уходят, все исчезает. Потерю нельзя предотвратить, в том числе и потерю собственной юности, и потерю собственных мечтаний. Это естественный процесс. Человек проявляется в том, как он с этим взаимодействует.

И важно не то, как он отчаянно бьет мертвое тело по щекам, требуя, чтобы оно встало и снова жило, не то, как он пытается вернуть красный цвет каким-то прежним своим мечтаниям, а то, как ему удается справиться с фактом выцветания, смерти, конечности – сначала чужой, а потом и собственной.

Может быть, это выцветание не так уж плохо, просто надо это тоже любить. И розовое надо любить, и слабость надо любить свою. В какой-то момент понимаешь, что по лестнице не можешь быстро взбежать – не так уже работают мышцы, что-то болит. Ну как-то надо с этим сживаться.

Знаете, я в какой-то момент понял, что мы разучились стареть. Я вот ненавижу эту бесконечную погоню за молодостью. Раньше люди старели, изменяя свое отношение к самому факту старости, и старение могло быть благородным и красивым. А теперь у нас мало осталось красиво стареющих людей – и мужчин, и женщин. Сейчас человек не хочет стареть – он просто начинает дико, яростно бороться со старостью любыми способами, доводя это до идиотизма. Поэтому ты видишь людей, которым уже много лет, – ты видишь на их загорелой, прекрасной вроде бы коже следы борьбы за молодость. А ощущения благородства и красоты возраста нет. И люди глупеют, потому что они фанатично сосредотачиваются на этом. Они в напряжении вместо того, чтобы расслабиться и получать удовольствие, как-то красиво и хорошо жить.

И в себе это замечаешь, и становишься рабом этого, когда думаешь: «Нет, надо бы как-то заняться собой». Когда начинает казаться, что ты как-то не соответствуешь параметрам нового мира. Но так важно и так красиво, когда человек расслаблен в своих изменениях, в своей неизбежности!

Как вы хорошо сказали – «расслаблен в своей неизбежности». Прекрасная формула. Видите, как вышло: мы начали с меланхолии, а закончили…

Оптимизмом. Я оптимист бешеный.

Д. З. Говоря о своей работе в спектакле «Борис Годунов» [92] Спектакль «Борис Годунов» в постановке Константина Богомолова шел в московском театре «Ленком» с 2014 по 2018 год. Главные роли в нем сыграли Александр Збруев, Мария Миронова и Игорь Миркурбанов. , вы сказали, что на репетициях Константин Богомолов вас чему-то даже учил, и что для вас было удивительно, будучи уже зрелым профессионалом, столкнуться с человеком младше вас, который может так многое вам открыть. Что в первую очередь Константин вам дал? Чему научил?

А. З.Богомолов, конечно, очень талантливый человек, и хорошо, что такой режиссер сегодня появился на театральном небосклоне. И то, что он делает, – это всегда очень-очень заразительно. С этим можно соглашаться, можно не соглашаться, но, во всяком случае, это поиск умного, талантливого, интеллектуального человека, который не просто выдумывает что-то, а мыслит совершенно по-своему. И мыслит так, что ты к этому порой бываешь не готов. Вот, казалось бы, я большую жизнь прожил, что-то знаю и что-то понимаю – и вдруг человек во мне переворачивает представления о том, что он собирается делать, и то, что я уже знаю сам, и то, что мне преподавали в школе, и чему научила меня жизнь, – и предлагает совершенно иной вариант. Я как актер в этот момент должен себе сказать: «Я с ним – или я не буду этим заниматься вовсе».

По той задумке, которая у него была, актер приходил к нему просто с белым листом, не зная, кого будет играть. Когда мы начали разговаривать, я, конечно, подумал: кем я могу быть в «Борисе Годунове»? Ну, наверное, Пименом. И вдруг он мне после нашей встречи говорит: «Вы знаете, я хотел бы, чтобы вы играли Бориса Годунова».

Я думаю, что у каждого актера, которому предлагают сыграть короля Лира, Бориса Годунова, Гамлета, Отелло, тут же возникает вопрос: а могу ли я? Я ли это? Но то, что он рассказывал, меня очень заинтересовало. И он описывал не ту хрестоматию, не тот подход, который обычно бывает к этой пьесе: он что-то открывал в ней свое, со своей точки зрения он смотрел на нее. Меня это заинтересовало, потому что в нашу профессию входит еще и психология, познание того, с чем ты не знаком, но хотелось бы попробовать что-то об этом сказать и с другой стороны на это посмотреть.

Я решил: дай-ка, я попробую поменять свое представление о себе и взглянуть на этот мир совершенно другими глазами: чуть-чуть сбоку, чуть-чуть со стороны, чуть-чуть повернув этого персонажа другой гранью. И причем это сделал не я. Это действительно Богомолов, который в этом спектакле каждого актера, каждое действующее лицо поворачивал по-своему. Когда я его спросил: «Ну хорошо, а есть пьеса, которую надо почитать, ваша пьеса?», он ответил: «Нет-нет, это все Пушкин – и больше ничего». Он не изменил в «Борисе Годунове» ни буквы.