Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

С. М.Но он ее не любит. Он полюбил Елену Андреевну и боится в этом признаться. Но вы абсолютно правы. Мы готовы спасать весь мир, но не замечаем слез рядом стоящих. Но это не сочувствие ко всему миру, это лицемерие. Это же очень просто – спасать как будто бы все человечество. От тебя не требуется никаких усилий.

Вообще эта тема есть и в рассказе «Черный монах», в спектакле [94] Спектакль «Черный монах» в постановке Камы Гинкаса идет в Московском театре юного зрителя с 1999 года. по которому вы играете главного героя – Коврина. Он ведь попадает в семью, которая тоже увлечена разведением прекрасных садов, почти как Астров.

Но там не они его не замечают! Это господин Коврин пришел в эту семью разрушителем. Это он в своем вихре эмоций, своем ощущении гениальности разрушил их жизнь.

Есть, конечно, то, о чем ты споришь с Антоном Палычем. Он в этом рассказе говорит: «Да, ты гений, но умираешь оттого, что жалкое человеческое тело утратило равновесие и не может быть оболочкой для гения». Ты с ним споришь, но в результате спектакля понимаешь, что он прав. Мы имеем грань. И душа имеет грань, и талант имеет грань.

Время – вещь неумолимая. А мы постоянно хотим его расширить. Кому-то удается. Единицам. Я смотрю на удивительную актрису нашего театра Галину Коновалову – ей удалось это время раздвинуть. Владимиру Зельдину удалось время раздвинуть: выходить на сцену в более чем зрелом возрасте и играть три часа Дон Кихота. Михаил Александрович Ульянов до последнего дня всегда был готов выйти на сцену. Это поколение, которое фантастически раздвигало время и пространство, сохраняя себя. А молодежь сегодня почему-то в кокон засовывается.

Когда я думаю, чего бы мне по-настоящему хотелось, то я понимаю, что хотел бы получить вот эту удивительную способность управлять временем, раздвигать его рамки.

Д. З. В своей книге вы очень интересно пишете о болезни Альцгеймера. Она напоминает возвращение в состояние новорожденного младенца. Так, способность, которую больные Альцгеймером теряют самой последней, – это улыбка.

Д. С.Да, улыбка – это первое, что появляется у ребенка и последнее, что исчезает у человека, теряющего в ходе болезни идентификацию. На самом деле вся наша жизнь расположена на отрезке между первой и последней улыбкой.

Это очень красиво. Но что значит улыбка?

Улыбка – это связь с людьми, которых мы любим, проявление нашей теплоты.

Д. З. Вы Пушкина любите?

Б. Г.Ну, у Пушкина, с моей точки зрения, самый совершенный русский язык, который я только встречал.

У Пушкина есть слово, которое он очень любит, – «пора».

Да, встречается.

И он его очень точно всегда использует. Например, «пришла пора, она влюбилась». У него «пора» – словно символ судьбы, фатума.

Нет, не судьба, не фатум. Это путь.

В чем же разница между путем и судьбой? В чем вы видите противоречие?

Судьба – какой-то более надуманный термин.

Вам просто не нравится это слово?

Может быть. Я не думал об этом. На самом деле «судьба» – интересное слово, кстати. Подумать надо.

При этом вы говорите, что времени как бы нет. А «пора» – это такое понятие, связанное со временем.

Почему? Для людей время есть. Есть смена сезонов. Когда приходит пора, яблоко созревает. Потом приходит пора, и оно падает с ветки. Потом приходит пора – и его съедают.

А как человеку прийти к какой-то гармонии со временем?

Во времени нет гармонии. Гармония начинается там, где кончается время.

А дисгармония возникает, когда человеку хочется, чтобы что-то либо продлилось дольше или наступило быстрее?

Дисгармония возникает по совсем другим причинам. Человеку один раз стало хорошо. И он кричит: «Дайте мне еще, еще раз этого! Я хочу, чтобы мне еще раз стало хорошо!» Ему говорят: «Дорогой, ты нервы свои посадишь. У тебя нервная система сейчас истощится, и тебя положат в клинику». А он отвечает: «Нет, подать мне сюда еще! Я хочу еще раз, чтобы было хорошо».

И у него возникают проблемы. И у окружающих тоже возникают проблемы. Как только мы начинаем кричать «а подать мне то, от чего мне стало хорошо»: подать мне мужа, подать мне жену, подать мне богатство, – возникают проблемы. Когда человек не принимает то, что ему Бог дает, а говорит: «А теперь я хочу этим владеть», ему Бог отвечает: «Дорогой, ты уверен, что ты хочешь этим владеть? Зачем тебе головная боль? Чтобы владеть, нужно стать собственностью того, чем владеешь».

Д. А. Л.Я вспомнил такой момент. Когда я работал над созданием фильма «История игрушек», нашего первого полнометражного мультфильма, как-то вечером Стив Джобс [95] Основатель компании Apple Стив Джобс (1955–2011) выступил исполнительным продюсером мультфильма «История игрушек». зашел в студию. Он любил пофилософствовать. В такие моменты он словно смотрел куда-то вглубь себя. И вот как-то он задумался и сказал: «Мы в нашей компании занимаемся производством компьютеров. Какой срок им отпущен? Обычно три года, может быть, пять лет до полного устаревания. И все». Затем он добавил: «А ты, Джон, если правда сможешь сделать хороший анимационный фильм, представь: то, что ты нарисовал и придумал, – это навсегда». И я понял, что он прав.

Ведь если вспомнить замечательные мультипликационные фильмы, которые создал Уолт Дисней, никто даже не задумывается, в каком году они впервые вышли на экраны. Только представьте себе, что мировая премьера мультипликационного фильма «Белоснежка и семь гномов» состоялась 21 декабря 1937 года. Тогда все считали, что Дисней сумасшедший, поскольку никто не верил, что можно создать полнометражный мультипликационный фильм. Но «Белоснежку» смотрят по сей день.

Д. З. Это удивительно!

Постарайтесь вспомнить какой-нибудь другой фильм, выпущенный в 1937 году, который пользовался бы такой же популярностью, как «Белоснежка и семь гномов». Его попросту не существует. К примеру, «История игрушек» впервые вышла на экраны в 1995-м. Уже прошло много лет. Компьютеры изменились кардинально. Но этот мультфильм по-прежнему смотрят с удовольствием.

Когда мы работали над созданием этого фильма, я знал, что акцент надо делать не на использовании новейших компьютерных технологий, хотя это было соблазнительно, а на персонаже, на истории. Поскольку с технологической точки зрения любой фильм в наше время быстро устаревает.