Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

План сработал в точности так, как надеялся шеф. Агенты нью-йоркского бюро разместились в почтовом отделении, ближайшем к дому Боскарини, и опознали сицилийца, когда тот пришел забрать почту. Вооружившись подробным описанием подозреваемого, люди Флинна последовали за ним до дома и взяли его под наблюдение. На следующее утро их объект вышел из дома и направился обратно на почту. Там Боскарини купил специальный конверт, нацарапал адрес Лочино, приписал фальшивый обратный адрес и наклеил вверх ногами две марки стоимостью один цент каждая. Имея такое точное описание бандероли, Флинн без труда перехватил ее в почтовом отделении Питтстона на следующий же день. В ней оказались два образца банкнот Морелло: «двушка» и «пятерка». Теперь у шефа были доказательства, необходимые для ареста и осуждения Боскарини.

Флинн сообщил руководству в Вашингтоне о том, что расследование достигло критической точки. Захват Боскарини поставит Лочино под угрозу мести Мафии, а к этому шеф не был готов. Мало того, что он предал бы человека, которого пообещал защитить, так еще и арест дал бы очень мало и вынудил бы предводителей банды залечь на дно. У Флинна была идея получше. Вместо того чтобы инструктировать своих людей о поимке Боскарини, он дал Лочино тридцать пять долларов и отправил на Манхэттен своего осведомителя – явно довольного покупателя, желавшего приобрести контрафакта на сотню долларов. Лочино нашел своего поставщика на углу одной из улиц в Маленькой Италии и совершил требуемую сделку, передав Боскарини деньги Секретной службы в обмен на свежую партию подделок. Обмен прошел без сучка и задоринки. Сицилиец не знал, что Флинн пометил каждую подлинную банкноту, нанеся чернилами лишнюю точку между застежками на рубашке Авраама Линкольна [85] По словам автора, застежки на рубашке А. Линкольна напоминали запонки, но отличались от них тем, что их верхняя часть ввинчивалась в основание. Они застегивались на те же петли рубашки, что и пуговицы, но были гораздо менее заметны. – Примеч. пер. при участии авт. . Лочино повторял процедуру каждую неделю бо́льшую часть месяца. В сентябре у фальшивомонетчиков на руках было более сотни долларов в купюрах, помеченных шефом.

Флинну по-прежнему требовалось установить связь между Боскарини и его руководителями, истинными лидерами банды фальшивомонетчиков. Это была нелегкая задача. Человек из Корлеоне был осторожен, и дни скрытого наблюдения не дали полезных зацепок. Тем не менее Боскарини не мог вести свой бизнес бесконечно, не получая свежих подделок, и в один из дней ранней осени оперативник Секретной службы, приставленный следить за ним, сел в поезд на Гарлем. По приезде подозреваемый заспешил по оживленной улице и нырнул в дверной проем. Агент записал адрес: 97-я Ист-стрит, дом 233. Это место Флинн хорошо знал. Боскарини скрылся в старом продуктовом магазине Люпо – в том месте, которое теперь принадлежало и управлялось Морелло.

Шеф пребывал в уверенности, что фальшивомонетчики собираются именно здесь, но организовать наблюдение за магазином оказалось непросто. Морелло был настороже, а восточный Гарлем в 1909 году был более итальянским, чем Маленькая Италия шестью годами ранее. Агенты Флинна, говорившие по-английски, вряд ли могли рассчитывать, что останутся незамеченными, неделями околачиваясь на улицах, а малейшее подозрение погубило бы всю операцию. Решено было использовать Питера Рубано, который свободно говорил по-итальянски. Он снял комнату в доме через улицу. Новая база Секретной службы была достаточно неприметной, чтобы несколько агентов могли там вести наблюдение поочередно, оборудована всем необходимым, чтобы они могли делать это постоянно, и находилась достаточно высоко над уровнем улицы, чтобы скрыть агентов от глаз прохожих. Оттуда также открывался первоклассный вид на окна магазина Морелло через дорогу.

Маневр оказался успешным, и в течение нескольких недель агенты наблюдали за тем, кто входит в дом и выходит из него. Несколько раз люди Флинна заметили Боскарини, затем Антонио Чекалу, а один раз даже Люпо, которого не видели в Нью-Йорке почти год с тех пор, как он сбежал от кредиторов. Более того, время от времени появлялся сам Клешня. Прочие члены семьи Морелло то приходили, то уходили. Улики были косвенными; доказательств того, что эти люди причастны к заговору, не имелось. Однако журналы с заметками агентов, безусловно, были показательны. По их наблюдениям, Боскарини и Чекала обычно входили в здание по отдельности, но часто бывали здесь и вместе, и когда это случалось, они встречались в комнате на третьем этаже, загороженной «огромными коробками макарон и других итальянских продуктов, сложенными в высокие груды так, что окна были заставлены ими». Эти встречи были оживленными и деловыми – ни одна не длилась дольше пятнадцати минут. И после них у Боскарини всегда появлялись свежие запасы фальшивок.

Раскрытие того факта, что Чекала вовлечен в производство фальшивых денег, стало самым большим прорывом в набиравшем обороты расследовании Флинна. Следить за коренастым поджигателем было поручено еще одной группе сотрудников Секретной службы, и когда они представили свои отчеты, пришлось изменить всю направленность расследования в целом. Шеф понял, что именно Чекала управлял реализацией поддельных банкнот и именно он мог вывести его на мифических сицилийцев, продававших банкноты оптом от Чикаго до Нового Орлеана. По мере того как все большее число оперативников по всей стране временно отстранялись от выполнения своих непосредственных обязанностей и присоединялись к наблюдению, Флинн постепенно раскрывал самый масштабный сговор по производству и сбыту фальшивых денег, с которым Секретная служба сталкивалась за свою пятидесятилетнюю историю.

Сеть, которую так тщательно распутывала Секретная служба, представляла собой пирамидальную структуру распространения. Чекала, как определил Флинн, «совершал частые поездки в разные города, учреждая агентства по обращению банкнот». Всего было шесть таких агентств, и каждое возглавлял выходец из Корлеоне, неизменно преданный семье Морелло. Эти заместители, в свою очередь, нанимали с полдюжины помощников для распространения подделок в различных районах своих городов. И здесь тоже первостепенным критерием была надежность. «Заместители должны были, – обнаружил Флинн, – поручиться за каждого, прежде чем Чекала позволял им получить какое-либо количество фальшивых денег… Таким образом, деньги проходили по меньшей мере через трое рук, прежде чем достигали покупателя, а иногда транзакции были еще более сложными».

Большим достоинством этой тщательно разработанной системы (во всяком случае, с точки зрения Морелло) было то, что она отгораживала главарей Мафии в Нью-Йорке от распространения денег. Наибольшему риску обнаружения и ареста подвергались сообщники Чекалы и их заместители, а их арест никоим образом не помогал приблизиться к Люпо или Морелло. Чекала предъявил каждому из своих людей жуткие угрозы, рисующие жестокие последствия, с которыми столкнутся они и их семьи, если кто-нибудь осмелится заговорить, и «если бы даже заключенный пожелал дать показания против фальшивомонетчиков, он не смог бы назвать ни одного главаря».