Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Джозуэ Галлуччи, человек, который просто упивался этим титулом, был, по общему мнению, самым влиятельным итальянцем в Нью-Йорке. Он прибыл в Соединенные Штаты в 1892 году из Неаполя и постепенно обрел незыблемую власть в восточном Гарлеме. К 1912 году он имел деловые интересы по всему району. Летом он руководил торговлей льдом, а зимой – углем. Он был также одним из крупнейших ростовщиков в итальянском квартале, владел рядом сапожных лавок, торговал оливковым маслом, имел чуть ли не монополию на продажу сена и кормов для платных конюшен района и был владельцем популярной пекарни в доме 318 по 109-й Ист-стрит, где жил в квартире над магазином. Его знал каждый. Сотни людей были обязаны ему жизнью, тысячи каким-либо образом платили ему. Сальваторе Котилло, который рос в доме среднего класса в Гарлеме и стал первым судьей Верховного суда в Нью-Йорке, рожденным в Италии, высказался так: «Для Галлуччи люди были либо наемными рабочими, либо плательщиками. Если Галлуччи смотрел на кого-либо свысока, это становилось поводом для беспокойства во всем районе».

Городские газеты были убеждены, что Король являлся законопослушным бизнесменом – по сути, образцом успешного иммигранта. Это был видный мужчина, крупный, но не особо высокий, и всегда безукоризненно одетый в сшитый на заказ костюм. Он красовался идеально провощенными усами, и в то время, когда боссы Мафии носили обычную повседневную одежду и только щеголь Волк Люпо имел некоторые претензии на элегантность, на пальце Галлуччи сверкало кольцо за 2000 долларов, а рубашки были неизменно застегнуты на бриллиантовые запонки стоимостью 3000 долларов, когда он расхаживал по Гарлему, помахивая утяжеленной тростью [89] По словам автора, полость внутри деревянной трости, ближе к наконечнику, заливали свинцом, чтобы ее можно было использовать как оружие. – Примеч. пер. при участии авт. .

В Маленькой Италии считалось, однако, что Галлуччи сделал бо́льшую часть своего огромного состояния на преступлениях – от рэкета до вымогательств. В отличие от Морелло, он в свое время получил прибыль от своих преступных предприятий и теперь использовал их, чтобы проникнуть во все аспекты жизни иммигрантского квартала. Король управлял тем, что было заявлено как нью-йоркское отделение Королевской итальянской лотереи [90], но на самом деле было не чем иным, как прикрытием для его нелегальной лотереи. Каждый месяц он продавал в Гарлеме тысячи билетов. Более того, он был не на шутку вовлечен в политику. Как отмечала одна газета, он являлся «определенно самым влиятельным итальянцем в городе в политическом отношении, да еще и исключительно активным во время кампаний».

Способность Галлуччи организовать голосование в Гарлеме, зарегистрировать иммигрантов и убедиться, что они проголосуют так, как он велел, давала ему власть, которой никогда не было у Морелло, – власть, простиравшуюся за пределы итальянских кварталов. Сотни тысяч иммигрантов означали сотни тысяч ценных голосов, и, как сторонник всемогущей демократической политической машины, управлявшей Манхэттеном из штаб-квартиры Таммани-холла [91], Король пользовался влиянием, о котором его соперники могли только мечтать. Таммани редко проигрывали выборы, а это означало, что они контролировали городскую полицию, не говоря уже об огромной армии бюрократов, ответственных за раздачу строительных контрактов и выдачу лицензий салунам. С Таммани за спиной, Галлуччи был практически неуязвим для судебного преследования, и хотя его время от времени арестовывали за мелкие преступления, дела, похоже, никогда не доходили до суда. Весной 1915 года Herald заметила, что Король был тогда «освобожден под залог в 10 000 долларов, и обвинение в ношении пистолета было снято. Его политическое влияние было настолько сильным, что оно достигло самого Вашингтона, и за два года его не предали суду по этому обвинению».

Благодаря своей материальной заинтересованности в фуражном магазине на 108-й улице братья Ломонте знали Галлуччи уже несколько лет, и альянс с ним обеспечил им безопасность и влиятельность. Однако для других членов семьи Морелло дружба Ломонте с Королем была в полном смысле слова позорной. Галлуччи, в конце концов, был неаполитанцем, а в ослабленной империи Морелло он являлся также начальником Ломонте – по крайней мере, в районах вокруг его базы на 109-й улице. Это различие было настолько очевидным, что его отмечали даже нью-йоркские газеты. Для Herald , которая следила за итальянскими делами более внимательно, чем другие англоязычные ежедневные издания, братья-сицилийцы были не более чем mani forti , сильные люди, телохранители в свите Короля.

Падение Ломонтеначалось со слабости, которую они проявили, не сумев отомстить за смерть Калоджеро Морелло в 1912 году; отчасти им удалось укрепить свои позиции, заключив союз с Галлуччи. Однако через два года, в мае 1914-го, старший из братьев, Фортунато, лишился жизни. Ему было тридцать. Он был убит на улице средь бела дня. Вооруженный незнакомец приблизился к нему вплотную и произвел три выстрела. Босс умер практически сразу, получив ранения в шею, грудь и живот, всего в нескольких ярдах от входа в «Конюшни смерти» и в самом центре владений Короля Галлуччи. В поднявшейся суматохе убийца скрылся.

Первым внимание к странности убийства Ломонте привлек Сальваторе Клементе. Стрельба в восточном Гарлеме редко становилась достоянием публики, личность же убийцы редко составляла тайну. Однако смерть Ломонте должна была продемонстрировать, насколько он был бессилен. Расспрашивая всех вокруг, Клементе обнаружил, что личность стрелка являлась загадкой даже для глав семьи Морелло. Никто из свидетелей не видел его раньше. «Похоже, что никто не знает, кто застрелил Ломонте, – сказал осведомитель. – Думают, что это был кто-то со стороны».

После смерти Фортунато Том Ломонте номинально стал главой первой семьи, но фактически младший из братьев был тогда не более чем марионеткой. Ему, без сомнения, не хватало сил, чтобы предложить какого-либо рода помощь Джозуэ Галлуччи, который и сам теперь сделался мишенью для неизвестного врага. Король был хорошо знаком с обычными междоусобицами в Маленькой Италии, выжил в нескольких из них и, несмотря на неизбежные жертвы (его брат Дженнаро был застрелен в 1909 году на задворках пекарни Галлуччи), до сих пор побеждал в войнах. В 1912 году Король был вовлечен в борьбу за власть с одним из одиозных гарлемских членов Черной руки, Аниелло Приско – кровожадным калекой, прославившимся под мрачным псевдонимом Колченогий Дзоппо, – и когда вымогатель непредусмотрительно попытался взимать дань на 109-й улице, он был казнен без суда и следствия телохранителем Галлуччи. Стрелку, который расправился с Дзоппо, позже предъявили обвинение в убийстве, и те, кто знал Короля, не удивились, когда ему был вынесен оправдательный приговор с формулировкой «на основании самообороны».