Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

Почему выбор Морелло пал на Ломонте, неизвестно. Оснований для того, чтобы рекомендовать их для такой работы, было очень немного, по крайней мере на первый взгляд. Они не являлись членами семьи. Они были еще молоды, под тридцать, и оба не представляли собой ничего выдающегося в преступном мире, как и не были обвинены ни в одном серьезном правонарушении. Скорее всего, братья просто оставались единственными, кто уцелел после того, как в тюрьму попали утвердившиеся лидеры семьи. Как бы то ни было, Клешня знал их достаточно хорошо. Впервые он встретил их, когда несколькими годами ранее они организовали профсоюз мастеров лепного дела, и взял одного из их двоюродных братьев на работу в своем продуктовом бизнесе. Однако то, что Ломонте были подходящими людьми, которые могли повести за собой семью Морелло в новую и гораздо более сложную криминальную эру, оставалось сомнительным даже тогда, когда они приняли на себя руководящую роль в этой семье.

Период с 1911 по 1916 год является одним из самых мрачных в истории нью-йоркской Мафии – не только потому, что это был период кровопролития и беспорядков, но и потому, что о нем сохранилось слишком мало свидетельств. Личные показания отсутствуют, полицейские записи недостаточны. Поскольку после 1910 года семья Морелло воздерживалась от подделывания денег, даже Флинн с его бульдожьей хваткой мог выделить лишь небольшую часть своих скудных ресурсов для того, чтобы следить за событиями в Маленькой Италии. После 1914 года газеты Манхэттена тоже сократили объем материалов о них. Когда в Европе бушевала Великая война, мелочи вроде конфликтов нескольких кровожадных гангстеров почти никого не волновали.

Для Морелло, их врагов и их союзников годы, последовавшие за процессом 1910 года по делу о фальсификации денег, принесли большие потери – бо́льшие, чем когда-либо. Первая семья лишилась своих лидеров и почти половины мужского состава. Флинн, который в конце 1909 года оценил численность банды в 110 человек, предал суду 45 из них – и это в то время, когда растущая волна итальянских иммигрантов наводнила Нью-Йорк молодыми, амбициозными преступниками. Районы, где Морелло властвовали десятью годами ранее, теперь наполнились конкуренцией.

Братья Ломонте отвечали на эти угрозы как могли. Они восстановили численность своей семьи, посвятив в нее ряд новых членов. Они также заключали сделки и налаживали отношения с другими бандами. Этими действиями братья укрепили свои позиции, но защита, которой они достигли благодаря подобным союзам, досталась им за счет былой клановости и независимости семьи. Лишь немногие из новобранцев, вошедших в их ряды после 1910 года, были из Корлеоне, а некоторые даже не являлись сицилийцами. В то время как союзники Ломонте обеспечили приток дополнительных сил, гарлемская Мафия неизбежно оказалась втянута в конфликты своих новых друзей.

Здесь в повествовании о Морелло впервые появляется ряд влиятельных имен. Один из них – Юджин Убриако из Козенцы, калабриец, приехавший в Соединенные Штаты в 1907 году и ставший первым человеком не с Сицилии, который занял высокое положение в семье Клешни. Другим был Джо Димарко, влиятельная фигура в прибыльном мире нелегальных азартных игр. Димарко, его брат Сальваторе и другой сицилиец, Джузеппе Веррадзано (который заведовал карточными играми в центре города на Кенмар-стрит), отдали Морелло большую долю в криминальной экономике южного Манхэттена. Морелло, в свою очередь, предложили им защиту.

Однако самые необычные союзники Ломонте жили именно в Гарлеме. Была такая коренастая, мужеподобная неаполитанская женщина по имени Паскуарелла Спинелли – с квадратным лицом, рыжеволосая, около шестидесяти лет, – которая владела крупнейшей платной конюшней на многие мили вокруг. Конюшня эта представляла собой лабиринт загончиков из гофрированного железа, находившийся в нескольких минутах ходьбы от фуражного магазина братьев и простиравшийся на ширину квартала от входа по адресу 108-я Ист-стрит, дом 334. Несмотря на то что женщина почти не знала грамоты – она была хорошо известна в Гарлеме тем, что вела бухгалтерские записи куском угля на побеленных стенах, – Спинелли была богатой, успешной деловой леди, которая ссужала деньги, сдавала в аренду доходные дома и являлась владелицей самого большого итальянского театра водевиля на Манхэттене под названием «Рекс». Для населения восточного Гарлема она была зловещей фигурой. Все считали, что львиная доля ее значительного состояния происходит из мира преступности. Местная полиция, для которой она периодически выступала в роли осведомителя, знала Паскуареллу как главу банды конокрадов и вымогателей, большинство которых работали конюхами на ее конюшне. Поговаривали, что состояние этой женщины оценивалось в триста тысяч долларов.

Для братьев Ломонте это был подходящий союзник. Во-первых, Спинелли, вероятно, была ценным покупателем в их магазине фуража. Во-вторых, Ник Терранова, который управлял лошадиным рэкетом Морелло, мог использовать ее конюшни для сокрытия краденых лошадей – услуга, за которую она брала со своих клиентов плату в размере пяти долларов в день. Близость отношений между Спинелли и Мафией была продемонстрирована в декабре 1911 года, когда Ник открыл в ее помещении кузнечную мастерскую. Не совсем понятно, что выгадала от этой договоренности Паскуарелла, но, возможно, это было во многом связано с ее потребностью в защите в преступном мире Гарлема. Нет сомнения в том, что в течение ряда лет на территории ее собственности и поблизости было совершено множество преступлений ( Herald в 1917 году оценила их количество более чем в двадцать) – так много, что это место приобрело в районе мрачную известность и стало называться «Конюшнями смерти». По слухам, ходившим в Нью-Йорке, – а слухи эти были поданы как факт в таком почтенном и осторожном издании, как The New York Times , – лабиринты Спинелли скрывали в себе импровизированные камеры пыток и помещения для убийств, где допрашивали и убивали врагов Морелло, и крики несчастных поздно ночью разносились по всему восточному Гарлему. В действительности подобные рассказы выросли из заблуждений, приправленных воображением, но нет сомнений в том, что у Спинелли было много врагов и она опасалась за свою жизнь.

Если Паскуарелла думала, что братья Ломонте и Мафия обеспечат ей безопасность, то она ошибалась. Она рассталась с жизнью всего через несколько месяцев. Ей выстрелили в голову и шею двое убийц, притаившихся у главных дверей ее конюшни и поджидавших, когда она покажется. Убийство не было раскрыто, его исполнители скрылись. Существуют противоречивые теории по поводу того, кем они были присланы. Одни отнесли стрельбу на счет вендетты, под угрозой которой со стороны мелких гангстеров жили Паскуарелла и ее дочь, в то время как другие, в том числе полиция, указывали на махинации ее делового партнера, Луиджи Лядзадзары.