Хедрик Смит - Русские

Во Владимире, как и повсюду, постоянные прихожане это, в основном (на 70–80 %), пожилые женщины. Правда, один человек средних лет, верующий, но не посещающий церковь, с улыбкой заметил: «Создается впечатление, что когда одно поколение старушек умирает, следующее уже готово занять их место». Во время будничных церковных служб я видел среди прихожан немало мужчин и женщин среднего возраста, иногда даже военных, а порой и молодых людей. В руках у них были молитвенники, они зажигали свечи и крестились; я уж не говорю о постоянном потоке молодых людей, приходящих в церковь из любопытства. Однако из-за давления сверху и контроля со стороны властей советским людям в возрасте от 20 до 50 лет, особенно тем, кто лелеет какие бы то ни было честолюбивые замыслы, до сих пор опасно появляться в церкви. Старушки пользуются в этом отношении явно большей свободой, так как власти не обращают на них внимания. Тем не менее, в последние годы стало наблюдаться некоторое возрождение религиозных чувств у людей среднего и молодого поколения. Такая авторитетная газета, как «Правда», в длинной статье, опубликованной в 1974 г., сетовала по поводу того, что у юношей и девушек «значительно возрос» интерес к религии при все более широком распространении идеологического равнодушия. В других советских периодических изданиях, вроде журнала «Наука и религия», иногда проскальзывает информация о том, что в последние годы не менее половины всех новобрачных в некоторых районах, включая Москву, венчаются в церкви, а более половины всех новорожденных подвергается крещению. Обряд крещения — постоянная мишень для нападок партийной прессы. Для борьбы с этим явлением власти придумали способ заставить родителей младенца опасаться такого шага: священников обязали требовать от родителей предъявления паспортов. Однако мне говорили, что это требование можно обойти, если уехать в другой город и одолжить у кого-нибудь документы.

Вы можете столкнуться с самыми разнообразными эпизодическими проявлениями тайного интереса к церкви и религии: гид Интуриста просит американского бизнесмена раздобыть ему библию; русский священник признается западному пастору, что у него не хватает времени на беседу с молодежью, потому что он очень занят — у него по тысяче крещений в год; молодая женщина подробно расспрашивает туриста — католического священника — о принципах его веры и выражает свое восхищение услышанным; молодой инженер вешает в своей комнате, в углу, как положено у верующих, икону и цитирует священное писание. Периодически в коммунистической печати появляются статьи с осуждением членов партии или комсомольцев за их участие в свадебных, похоронных или других религиозных церемониях. В 1973 г. газета «Правда Украины» сообщила, что пока некий партийный деятель читал лекцию об атеизме, его жена и теща понесли крестить его детей. Некоторые сенсационные происшествия удалось замять. Один писатель рассказал мне, что когда в 1972 г. умерла Алла Тарасова, ведущая актриса Московского Художественного театра, до своей смерти в течение 19 лет состоявшая в партии и бывшая депутатом Верховного Совета, партийное руководство было шокировано тем, что она оставила завещание с требованием похоронить ее по религиозному обряду, и муж, крупный чин КГБ, выполнил ее волю. От того же писателя я узнал, что ныне покойный Иван Петровский, 22 года занимавший пост ректора Московского государственного университета, также в течение многих лет тайно исповедовал христианскую веру.

Однажды, увидев, что высокообразованная женщина лет 45, специалист по электронно-вычислительным машинам, носит крестик, я спросил ее, верит ли она в бога. Она взглянула на свой крестик, смущенно улыбнулась и попыталась уклониться от прямого ответа. «Это армянский крестик, в церковь я не хожу, — сказала она, — я не люблю толпу». «Я понимаю, в церковь ходить вы не можете — это слишком большой риск, — сказал я. — Но я спрашиваю, веруете ли вы?». Мы сидели в ее московской квартире; кроме членов ее семьи, в доме никого не было, и все же она не решалась ответить. Наконец, она призналась: «Да, если говорить о вере в Нечто (она возвела очи горé), а не о посещении церкви, то в этом смысле я — верующая, но библии у меня нет. Недавно мне удалось достать четыре евангелия в маленьких книжках». Она встала и из-под сиденья туго набитого кресла вытащила четыре малюсенькие, не более спичечной коробки, книжечки. «Я понемногу читаю их и считаю, что они мне помогают, — сказала она. — Иногда я читаю их своим детям».

— Многие ли ученые вашего возраста и с вашим уровнем образования верят так, как вы? — спросил я.

— Многие, — кивнула она. — Как и я, в церковь они не ходят, но они веруют.

— Почему? — спросил я.

— В основном, потому, что они чувствуют разочарование пустотой нашей жизни здесь, пустотой современной жизни. Религия дает что-то, за что можно держаться. Я чувствую именно так.

Владимир Осипов, славянофил-диссидент, писал, что некоторые представители интеллигенции среднего поколения обратились в последние годы к религии вследствие идеологической пустоты, образовавшейся в результате кампании десталинизации, проводившейся Хрущевым в конце 50-х и начале 60-х годов. «Все мы, впоследствии ставшие еретиками, в ранней юности были сталинистами», — писал Осипов. Без Сталина, по его словам, они почувствовали себя потерянными. Мне трудно судить, насколько широко разделяют люди взгляды Осипова или упомянутой мной женщины-ученого, однако я не думаю, что среди научных работников так уж много новообращенных, пусть даже и не слишком соблюдающих религиозные обряды. Большинство из тех, с кем я беседовал, обратило свои взоры на православную церковь как на хранилище русской культуры, как на связующее звено с прошлым, наследия которого они были насильственно лишены.

Весьма любопытны отношения между церковью и партией. Жестоко преследуемая в 20-е и 30-е годы, вновь вызванная к жизни Сталиным в годы Второй мировой войны с целью возрождения русского патриотизма, а затем сурово подавляемая Хрущевым православная церковь пошла на нелегкое соглашение с правительством Брежнева. В течение всей русской истории отцы православной церкви способствовали укреплению светской власти, поскольку учили свою паству подчиняться государству; то же происходит и в настоящее время. Патриарх Пимен и другие духовные лица в России произносят обязательные проповеди, прославляющие советскую политику внутри страны и за рубежом. Церковь жертвует миллионы рублей в Советский комитет защиты мира и на другие коммунистические мероприятия. Эта тактика помогла церкви сохранить свое существование и привлечь 30 млн. верующих, что вдвое превышает число членов коммунистической партии в стране; однако эти цифры не показательны, так как условия церкви ставит партия, а не наоборот (другие, менее значительные церкви, например, римско-католическая церковь в Литве или баптистские общины в различных районах страны гораздо более активно боролись за самоутверждение и потому подверглись гораздо большим репрессиям).