Хедрик Смит - Русские

Многие московские мужчины острят, что основной фактор регулирования рождаемости — это теснота квартир, повсеместное отсутствие отдельных спален и предельная усталость работающих жен. «У замужней русской женщины, имеющей ребенка, нет времени для половой жизни», — ворчливо проговорил недовольный мужчина средних лет. «К тому времени, как женщина кончает свои дела, у нее уже нет на это сил», — подтвердила его жена. И, очевидно, это весьма распространенное ощущение, в чем я убедился во время спектакля в Московском Художественном театре: шла «Чайка» Чехова, и зал пришел в большое возбуждение при словах Маши, сказанных ею как бы вскользь: «Выйду замуж, будет уже не до любви». Слово «любовь» она произнесла так, что публика восприняла его в физическом значении.

Некоторые женщины в частной беседе в ответ на жалобы своих мужей, говорят, что русские мужчины занимаются любовью так, что женщина получает не слишком-то большое удовольствие от полового акта. «О половом удовлетворении вообще не может быть и речи, — сказала одна на редкость откровенная писательница-еврейка. — Вот почему эти вопросы не обсуждаются. Считается, что говорить на эту тему стыдно. Их это не волнует, но нас?…» Она говорила, что слышала от одного врача, будто некоторые женщины боятся наступления оргазма из страха, что это повышает опасность забеременеть. Муж писательницы, научный работник, молчаливо согласился с ее оценкой русских мужчин в постели. Он рассказал мне, как во время путешествия по Кавказу слышал похвальбу темноволосых черноглазых грузин (а ведь, как известно, все грузины — Ромео), утверждавших, что русским женщинам нравится спать с грузинами, потому что те знают толк в любовной игре, предшествующей половому акту, не то, что русские мужчины, о которых говорят, что они действуют по принципу: «Трам-бам», благодарю Вас, мадам!». И тем не менее, судя по советским демографическим данным, процент внебрачных и добрачных половых связей увеличивается в самых разных возрастных группах. Так, в журнале «Наш современник» за июнь 1975 г. опубликован отчет, в котором говорится, что каждый десятый ребенок — «незаконный»: значит, вне брака рождается 400 тыс. детей в год.

Роженица в России оказывается в условиях, резко отличающихся от условий, предоставляемых американкам. Некоторые женщины в России, но таких немного, посещают курсы подготовки к естественным родам (им говорят, что во время родов нужно глубоко дышать, потому что кислород облегчает боль — ведь при родах, кроме новокаина, почти не применяют анестезирующих средств). Согласно правилам, женщины должны рожать в районных родильных домах, по месту жительства, но многие будущие родители, живущие в больших городах, заранее выясняют, какой родильный дом пользуется наилучшей репутацией. Одна пара из Ленинграда рассказывала мне, что по вине неквалифицированного медицинского обслуживания они потеряли первого ребенка (случай тазового предлежания) и перед вторыми родами старались как можно подробнее разузнать о нескольких других родильных домах, пока не нашли лучший в городе. Во всех русских родильных домах родильницу держат больше недели. Советские врачи выписывают женщину из родильного дома через 8—10 дней после родов; эту пару поразило, что американских женщин отпускают домой на третий-четвертый день. Еще одно советское правило состоит в том, что отца и других родственников не допускают к матери и новорожденному. В родильные дома не пускают посетителей, можно только передать принесенные из дому необходимые вещи, и медсестры строго следят за соблюдением существующих правил.

«Передавать бигуди категорически запрещено, почему — непонятно, — рассказывал мне один из переводчиков нашей конторы, Виктор Гребенщиков, у которого только что родилась дочь. — У сестер, по-моему, невероятный нюх на этот счет: они находят бигуди, куда бы вы их ни засунули. Книги можно передавать только новые. Старые книги приносить запрещено — вдруг они пыльные. В роддоме кормят довольно неважно, и женщины просят принести еду — печенье, шоколад, сыр, колбасу, но у сестер есть список, где указано, какие продукты разрешено приносить, а какие — нет. Правда, это не имеет значения, потому что разработана целая система, как обойти все эти запреты. Родственники толпятся под окнами послеродовых палат, и женщины спускают вниз веревки. Мы привязываем свои свертки к веревкам, и они их поднимают. Зрелище великолепное; отцы, братья, дедушки, все счастливые и радостные, привязывают пакетики к веревкам. Мне не повезло: палата моей жены находится на третьем этаже, как раз над комнатой медсестер. Прежде чем начать привязывать свои свертки, наша группа невезучих мужей должна была удостовериться, что сестер в этой комнате нет. Для этого мы посылаем добровольца в приемную, и он проверяет, все ли сестры вышли из комнаты. Затем мы поспешно привязываем к веревкам пакеты, и начинается перекрикивание между женщинами, находящимися на третьем этаже, и посетителями, стоящими внизу. У всех при этом отличное настроение. Когда одну группу матерей выписывают, они оставляют свои веревки следующей группе».

Это в высшей степени типичная для России сцена, ненужный, сложный свод правил, установленный больничным начальством, умение рядовых русских обойти эту сложную систему, и поведение сестер, которые, вероятнее всего, полностью в курсе происходящего, но просто закрывают на это глаза. Иностранцу это кажется трогательным и забавным, хотя его и удивляет, что людям приходится сталкиваться с такими трудностями. Русские считают все это совершенно естественным — ведь в своей жизни они очень часто сталкиваются с подобными ситуациями и испытывают особое удовольствие, когда им удается одержать свою маленькую победу.

Правила начинают действовать в первые же дни и недели после рождения ребенка. В родильных домах матерям только на вторые сутки приносят младенцев, туго, наподобие мумии, спеленутых, — ножки, тело и ручки обмотаны традиционной русской косынкой. Ребенок лишен той свободы движений, которую предоставляют американскому малышу. «Если ручки оставить свободными, — сказала мне одна медсестра, — ребенок может расцарапать себе глазки и щечки. Ножки должны быть выпрямлены». Из косынки выглядывает только маленькая круглая головка. Русские кладут грудных детей только на спину. Выражая мнение русских, наш переводчик Виктор сказал, что, если укладывать ребенка на животик, он может задохнуться, и скептически отнесся к нашему сообщению о том, что миллионы американцев начали свою жизнь именно в такой позе. В большинстве случаев русских детей кормят грудью, нередко до годовалого возраста. И врачи, и матери убеждены в пользе такого естественного вскармливания. Впрочем, в продаже почти не существует готовых продуктов для искусственного вскармливания. Нередко русские родители, живущие в городах, считают не подлежащим обсуждению указания районной медсестры или детского врача. В России буквально нарасхват книги доктора Спока или Гезелла. Русские книги на эту тему написаны, по словам одной молодой русской мамаши, слишком сухо и формально, поэтому они почти не имеют практического применения. Больше всего ей нравится книга Спока, и, по-видимому, не только ей, поскольку перевод этой книги разошелся мгновенно.