Дун Цин - Чтецы

Император считал, что он отвечает за Поднебесную, страну считал своей семьей, императорский дворец, где он жил, также был организован как двор, в котором все уровни зависели друг от друга, были теснейшим образом связаны, образуя тот величественный дворцовый комплекс, который мы видим сегодня. Местом пребывания императора был императорский дворец: во дворце, как и в традиционном доме, есть двор. Традиционное жилище строилось в соответствии с осевой симметрией, которая соблюдалась также в планировке территории и ворот дворцового пространства; оно было организовано таким же образом, как и жилой дом обычных людей, но с увеличенными пропорциями. Этот огромный дом не только мог отвечать всем жизненным потребностям большой семьи императорского двора, но также был тщательно и продуманно устроен таким образом, чтобы в нем были отражены порядок и устремления правящей династии, через быт императора как правителя была выражена сущность его власти и находили свое проявление принципы правления.

Некогда это был двор для одного человека – императора, воплощение власти единственного человека в Поднебесной. В древности император, правитель, пользующийся неограниченной властью в своем государстве, озирал Поднебесную, и это нашло свое воплощение в этих огромных пространствах.

Они неизмеримо велики, кажутся беспредельными. В традиционной китайской культуре наивысшее положение занимает воспринимаемый мир. Величина означает множество. Множество означает беспредельность, а беспредельность – это пустое пространство. То, что не имеет предела и неизмеримо, является, следовательно, пустым и воображаемым. Воображаемая, представляемая реальность является культурным кодом китайцев, который проецируется в душу каждого человека.

Подзаголовок названия документального фильма «Гугун 100» сформулирован емко и полно. Видимый глазу Пурпурный запретный город и сотни дворцовых сооружений внутри него представляют собой самый большой комплекс старинной архитектуры Китая – то, что в глазах Лян Сычэна является «не единственно шедевром архитектуры» и поэтому достойно того, чтобы китайцы, поколение за поколением, относились к нему как к величайшей ценности. А тот Пурпурный запретный город, который нельзя увидеть, – это воплощение культуры, идей, эстетики, исторических ценностей, и таково его место в традиционной культуре Китая. Словно застывшая музыка, Гугун выражает собой справедливый и гармоничный дух Китая, демонстрирует присущий нашей стране образ единения Неба и человека.

На своем веку человек часто делает что-то впервые. Когда Лю Чжэньюнь впервые принес рукопись в редакцию «Аньхуэй вэньсюэ» и получил за нее семьдесят юаней [53] Чуть больше десяти долларов. , он тут же повел свою девушку в ресторан. Известный композитор Сюй Цзинцин впервые провел свой концерт в Доме народных собраний – но этого дня ждал тридцать лет. Ван Сюэци впервые попробовал себя в режиссуре двадцать лет назад, но к концу съемок фильма осталось только три человека – и плакать хотелось, да слез не было.

Всё это – драгоценный и незабываемый «первый раз», благодаря которому человек внутренне растет дальше. Писатель Ван Цзэнци как-то сказал: «То, что делается впервые, зачастую требует мужества». Но в то же время первый раз может означать и неожиданный результат – это поиск, это вызов, это возможность. Поэтому говорят: если ты в своей жизни многое делаешь впервые, значит, твоя жизнь делается богаче, ярче и разнообразнее!

Если подумать, то каждый из нас живет свою жизнь впервые, – разве это не так? На жизненном пути нельзя повернуть назад, и многое в жизни можно совершить только один раз. Так давайте же шагнем из вчерашнего дня в сегодняшний и двинемся еще дальше – в будущее!

Ван Сюэци родился в 1946 году в Пекине, в четырнадцать лет пошел в армию. Грузовик повез его и еще два десятка ребят из Пекина в секретную воинскую часть, располагавшуюся в Гирине глубоко в горах, – так началась его военная карьера. В пламенные годы той эпохи он, как и многие его сверстники, решил посвятить себя служению Родине, отдать свою жизнь армии. И уж точно не предполагал, что в будущем станет кинозвездой.

Известный китайский актер Ли Сюэцзянь однажды проговорился, что в творческом коллективе у Ван Сюэци было прозвище «Аци», по имени мамаши Аци, одной из героинь японского кинофильма «Тоска по родине». Она была персонажем второго плана и появлялась на экране нечасто, но была очень колоритной. Ван Сюэци начал выступать на театральной сцене в тридцать один год, снялся у Чэнь Кайгэ и Чжан Имоу в фильмах «Желтая земля» и «Парад». Как человеку, пришедшему в кино из армии, играть отрицательных персонажей ему было не к лицу. Он снялся в нескольких проходных ролях – это были военные разных рангов, и друг от друга они ничем особенно не отличались. Так продолжалось до 2008 года, когда он сыграл в фильме «Мэй Ланьфан: Навсегда очарованный» роль Ши Саньяня – она и принесла ему известность. После этой картины предложения посыпались на него дождем, причем роли были самые разноплановые.

Говоря о Ван Сюэци, любят употреблять выражение «большой талант долго созревает». По его собственным словам, для него кино – это долгий сон, от которого никак не удается очнуться. А больше всего он любит театральную сцену – и неважно, кого играть, лишь бы пьеса была хорошая. Сегодня Ван Сюэци, уже разменявший седьмой десяток, совершенно не боится постареть: он охотно принимает вызов, раз за разом впервые открывая для себя новые горизонты, – именно так он решил стать на путь режиссуры.

Дун Цин:Если бы не работа над сегодняшним выпуском нашей передачи, я так никогда и не узнала бы, что двадцать лет назад вы уже пробовали себя на поприще режиссера!

Ван Сюэци:Да, это так. В 1996 году я играл в фильме, который назывался «Ланьлинван». Помню, что именно тогда познакомился с Ян Липин, знаменитой танцовщицей. Однажды утром, когда я гримировался, она стала рассказывать мне историю своей жизни. Я слушал не отрываясь, эта история показалась мне прекрасной.