Дун Цин - Чтецы

Работы стало больше, стали нужны еще люди. Ху Юнчжоу понемногу нанимал новых мастеровых из квартала у большого моста рядом с восточной заставой; тогда же он выгнал несколько человек, которые работали плохо.

Работников стало больше, старикан с девчонкой вдвоем уже не справлялись. Они еще могли приготовить, но старикану приходилось самому всё закупать, а огромные корзины с картошкой и капустой, мешки муки по пятьдесят цзиней [56] Цзинь – китайская традиционная мера веса, составляющая примерно 0,5 кг. он в одиночку таскать не мог. Ху Юнчжоу ни с того ни с сего решил, чтобы Шаопин помогал старику ходить за покупками. Для мастеровых эта работа считалась легкой, каждый бы пошел с удовольствием. Но Ху Юнчжоу, считая, что Шаопин – земляк, из того же, что и он сам, уезда, отдал ему это выгодное поручение.

Шаопин радовался, словно получил повышение. Он теперь работал на участке только полдня, а другую половину дня вместе со стариканом, который готовил еду, ходил покупать продукты; так день получался намного легче, чем раньше.

Когда работать стало не так тяжело, ему вдруг ужасно захотелось почитать какую-нибудь книжку – ну подумайте: сколько уже времени он не держал в руках книги! С самого начала года, как он вернулся в Хуанъюань, он не ходил к Тянь Сяося, чтобы взять книжку почитать, – он ведь делал вид, что неграмотный, да и взятую книгу он бы не имел возможности читать. В карманах у него было пусто, он собирался скопить денег, чтобы послать домой и сестренке в уездный центр, и совершенно не собирался ни о чем другом думать.

Опять же именно теперь ему нельзя было отходить от своей роли неграмотного. Именно потому, что он был таким «неграмотным», который способен только на физический труд ради денег – только поэтому, – подрядчик ему доверял, и вот – поручил ходить за продуктами. Если бы Ху Юнчжоу знал, что он из учащихся, да еще развлекается тем, что книжки тут у него читает, – кто знает, может быть, сразу же и выгнал бы. А ему так не хотелось уходить с этого места работы! Мало того, что в день платят два пятьдесят, так теперь ему еще и не надо гнуть шею весь день изо всех сил, как другим работникам.

Однако желание почитать книгу вдруг стало настолько сильным, что он просто не мог ему сопротивляться. Он размышлял: как бы найти такой способ, чтобы и почитать, и чтобы этого никто не увидел?

Был единственный более или менее надежный путь – ночью спать одному в каком-нибудь месте.

Идея в итоге появилась. Он собирался переговорить с Ху Юнчжоу, чтобы начальник разрешил ему ночевать в строящемся здании. Там, конечно, еще идут работы, не поставлены окна и двери, совершенно нельзя разводить огонь, но погода уже теплеет, так что можно привыкнуть; ну ничего, что будет холодновато, зато он будет один и сможет читать.

Ху Юнчжоу совершенно не был против, чтобы он там устроился – раз ты, малыш, холода не боишься, то и устраивайся на голом месте, меня, Ху Юнчжоу, это не колышет!

Сунь Шаопин уже перебрался в дом без окон и дверей и тогда только вспомнил, что там вечером нет освещения. Тогда он во время походов за продуктами тайком купил себе несколько свечек.

Теперь, когда всё было готово, он собирался сходить к Сяося и взять почитать несколько книжек.

Прошел праздник Цинмин, и в одну из суббот под вечер Шаопин, нарушив правило, достал зубную щетку и мыло, украдкой помылся в ручейке, который тек к югу от их места, переоделся в свою «парадную одежду» и в приподнятом настроении направился в местный комитет, чтобы найти Тянь Сяося.

Когда он в канцелярии Тянь Фуцзюня встретился наконец с Сяося, она и рада была, и обижалась – спросила его, почему так долго не приходил.

Шаопин долго что-то мямлил, объясняя.

Он некоторое время не видел Сяося и с удивлением и даже некоторым испугом для себя вдруг обнаружил, что она разом стала выше, причем намного, – по своей невнимательности Шаопин не сразу заметил, что она в туфлях на высоком каблуке.

Оба чувствовали себя как раньше, вместе съели то, что Сяося купила в общей столовой, потом живо говорили на разные темы.

Перед уходом Сяося дала ему на время Айтматова – «Белый пароход». Она сказала ему, что ей очень нравится эта книга, что ее несколько лет назад выпустили ограниченным тиражом; отец ее купил, а она прочитала и потом тайком оставила себе.

Шаопин раскрыл книгу, увидел критическое предисловие за подписью Жэнь Ду. Сяося сказала, что этот псевдоним надо понимать не как «назначенный теленком», а как «полноценная скотина», каковой этот критик и является, потому что пишет совершенную ахинею, которую даже читать не стоит.

Шаопин побыстрее распрощался с Сяося: раз уж его «консультант» так высоко ценит эту книгу, ему необходимо безотлагательно ее прочитать.

Вернувшись в свое новое жилище, он зажег свечку, улегся в углу стены на соломе, поверх которой положил рваный ватный матрас, – и тотчас начал читать роман. Кругом была тишина, все давно спали глубоким сном. Леденящий ночной ветер задувал в открытые дыры оконных проемов, заставляя дрожать и метаться крошечный огонек свечи.

Сунь Шаопин сразу же увлекся этой книгой. Брошенный отцом и матерью бедный маленький мальчик, добрый и столького натерпевшийся старик Момун, жестокий, отвратительный и вместе с тем недалекий и ограниченный Орозкул… Эта прекрасная мать-олениха и древние, полные чудесных тайн истории киргизов… Всё это заставляло трепетать сердце Шаопина. Когда же в конце хрустально-чистое сердце мальчика оказалось разбито и уничтожено грубой и злой реальностью, когда он, словно рыба, растворился и исчез навсегда в ледяной речной воде, – тогда слезы выступили на глазах и мешали читать; он срывающимся, сдавленным голосом произносил вслух слова автора в самом конце, полные боли, разрывающие сердце слова…

В это время небо уже слегка посветлело. Он задул свечку, вышел из этого недостроенного дома без окон и дверей.

Он стоял на куче стройматериалов, сваленных как попало посреди двора, глядя распухшими глазами на еще сладко спящий город. Нечеткие контуры строений сливались с необъятным туманным простором. Он внезапно почувствовал себя совершенно покинутым и одиноким. Ему хотелось, чтобы быстрее рассвело, чтобы поскорее из-за горы со старой пагодой показалось наконец солнце, улыбающееся, словно девочка-подросток, чтобы улицы снова заполнились людьми… Ему очень захотелось сейчас же, немедленно найти Сяося и говорить с ней. Волнение поднялось в его сердце, и еще долгое время он не мог успокоиться…

Лу Яо писал роман «Обыкновенный мир» – историю эпохи огромных перемен – кровью своей души. В этой книге автора в первую очередь привлекает судьба обычного человека. Если человек, насколько бы обычным он ни был, видит цель своей жизни и борется за нее – он неразрывно связан с судьбой своей страны и нации, с эпохальными революционными переменами. Вот почему эта книга пользуется такой широкой популярностью, вот почему она имеет столь огромное влияние на читательские массы.