Игорь Бунич - Второе пришествие в гневе

«Энола Гей» находилась в 363 милях от Хиросимы, когда сержант Кэрон доложил, что больше не видит грибообразного облака. Тиббетс, услышав об этом, передал управление самолетом Люису, а сам решил немного вздремнуть.

В 14:20 (по тинианскому времени) Тиббетс был разбужен вызовом по радио генерала Фэррела, который с КДП аэродрома Норт-Филд передал командиру «Энолы Гей» свои поздравления.

Освежившись стаканом фруктового сока, Тиббетс снова сел за штурвал, и в 14:58 шасси «Энолы Гей» коснулись взлетной полосы аэродрома Норт-Филд на Тиниане. Бомбардировщик пробыл в воздухе более двенадцати часов.

Около двухсот офицеров и солдат собрались прямо на взлетке, чтобы приветствовать возвращение «Энолы Гей». Тысячи других сгрудились вдоль рулежных дорожек. Громкими криками восторга сопровождался выход Тиббетса и его экипажа через носовой люк бомбардировщика. Повсюду толпились кинооператоры и фоторепортеры.

К Тиббетсу подошел генерал Спаац. Командир «Энолы Гей» доложил о выполнении задания. Прямо на комбинезон полковника генерал прикрепил крест «За выдающиеся летные заслуги».

Сержант Кэрон отдал камеру одолжившему ее капитану. Фильм был быстро проявлен и срочно отправлен в Вашингтон для последующего распространения по всему миру.

Лейтенант Безер сдал службе безопасности свой магнитофон.

Послеполетный опрос был веселым и неформальным с бокалами виски и сигаретами. Затем последовал торжественный обед.

Но для Пола Тиббетса и его людей самым сильными желанием было скорее отправиться спать.

Утром 7 августа среди руководителей Японии начала распространяться новость о том, что на Хиросиму была сброшена какая-то бомба нового типа. Было доложено, что эта бомба причинила очень большие разрушения, но в сильно пострадавшем от бомбежек, испепеленном Токио подобная формулировка не звучала как что-то особенное.

Заявление президента Трумэна, потрясшее мир, было отвергнуто японцами как пропаганда. Японской общественности не было сказано ни слова. Реакция мира не была однозначной.

Британское правительство приветствовало появление нового оружия в качестве средства быстрейшего завершения войны.

В Советском Союзе об этом событии было сказано сквозь зубы как о совершенно незначительной новости.

Начальник японской военной разведки генерал-майор Сейцо Арисуе был назначен главой комиссии, состоявшей из высокопоставленных военных и научных деятелей, которая должна была направиться в Хиросиму для расследования того, что там произошло.

Среди членов комиссии был профессор Асада, крупнейший японский физик-атомщик, но предпочитавший работать над созданием своего «смертоносного луча».

В Хиросиме после гибели мэра административное управление городом принял фельдмаршал Хата. Жена фельдмаршала получила тяжелые ожоги, но сам Хата отделался легкими травмами. Фельдмаршал перенес свой штаб в подземный бункер, вырытый в горе Футаба.

Погибли многие старшие офицеры штаба. Корейский принц РиГу и его прекрасный белый жеребец просто испарились. Погиб (также вместе с конем) полковник Катаяма. Его обязанности принял на себя серьезно раненый полковник Кумао Имото — старший из уцелевших офицеров штаба.

Первая помощь извне пришла в Хиросиму от гарнизона порта Удзина, находившегося более чем в двух милях от эпицентра взрыва, а потому мало пострадавшего. Моряки вывели из пещер-укрытий наполненные взрывчаткой катера, создали некое подобие плотов-катамаранов. На этих импровизированных плотах они медленно плыли по реками и протокам Хиросимы, вытаскивая из воды раненых и доставляя из в Удзину. Страшным косяком по реке плыли мертвецы. Их несло течением к морю, но прилив упорно возвращал погибших в реку.

Судьба американских военнопленных так и осталась до конца неясной. Были сообщения, что двоих из них под конвоем отправили в Удзину. Они были ранены, но могли идти. Одного из них, видимо, умирающего, видели под мостом, лежащим в нижнем белье. Говорили еще о двоих, которые были забиты насмерть конвоирами в подвале Замка.

Начальник конвоя старшина Хироси Янагита, который мирно спал на расстоянии менее полумили от эпицентра взрыва, успел выпрыгнуть в окно второго этажа, когда здание уже рушилось. Завернувшись в какую-то простыню, старшина сумел пешком добраться до Удзины. Раздобыв там какую-то одежду и прихватив десяток солдат, Янагита вернулся в Хиросиму и добрался до своего боевого поста в подвале замка. Он не видел американских пленных, но когда старшине удалось добраться до управления тайной полиции в западной части города, кто-то из его подчиненных доложил, что пытался привести сюда двух пленных. Но это оказалось невозможным, и он оставил их со связанными за спиной руками у моста Айои. Там, по другим показаниям, их видели забитыми насмерть камнями. (Послевоенные документы, однако, утверждают, что экипаж «Одинокой Леди», по крайней мере, летчик Картрайт и хвостовой стрелок Уильям Абель остались в живых. Оба были награждены медалью «Пурпурное сердце». Картрайт уволился из армии в 1953 году, Абель — в 1968 году, не исключено, что они, а возможно, и некоторые другие пленные, были вывезены из Хиросимы еще до взрыва атомной бомбы).

На Тиниане на следующий день после сброса атомной бомбы на Хиросиму, некоторые бомбардировщики 509-го полка, включая и «Энолу Гей», которой теперь командовал капитан Люис, летали на бомбежку Японии обычными бомбами. (Последняя запись в дневнике Люиса была: «Господи, что мы наделали!»). Тиббетс улетел на Гуам, где провел краткую пресс-конференцию, на которой откровенно рассказал обо всех основных фактах, связанных с атомной бомбардировкой.

Президент Трумэн предупредил правительство Японии, что если оно не примет американские требования, на страну Восходящего Солнца обрушится такой смертоносный огонь с небес, какого мир еще никогда не видел.

Японское правительство начало опасаться, что сброшенная на Хиросиму бомба только усилит волю японцев к сопротивлению, считая атомную бомбежку «неповторимым феноменом». Поэтому было решено сбросить на Японию вторую атомную бомбу — плутониевую — единственную, что пока оставалась в распоряжении Соединенных Штатов. Американцы надеялись таким образом убедить японское руководство в том, что их атомный потенциал гораздо больше, чем был на самом деле.

Генерал Ле Мэй спросил Тиббетса, не хочет ли тот слетать на вторую атомную бомбежку?

— Нет, — ответил полковник. — С меня достаточно. Есть другие ребята, которые прекрасно подготовлены и сделают это не хуже меня.

Командовать бомбардировщиком, предназначенным для второго атомного удара, был назначен майор Чарлз Суини. В его экипаж в качестве радиолокационного офицера был включен лейтенант Безер, ставший таким образом единственным человеком, участвовавшим в обеих атомных бомбежках.