Игорь Бунич - Второе пришествие в гневе

Англичане Чешир и Пенни были распределены по двум самолетам-наблюдателям. Оставались лишь две потенциальные цели: город Кокура в качестве основной и Нагасаки — в качестве альтернативной. Оба города находились на острове Кюсю, юго-западнее Хиросимы.

Подготовка ко второму атомному удару по Японии как-то сразу попала в полосу плохих примет. Во-первых, погода над целью на этот раз не сулила ничего хорошего. Во-вторых, старый бомбардировщик Суини «Великий Артист», набитый ручной аппаратурой, использовался во время удара по Хиросиме в качестве самолета-наблюдателя. На этот раз его решили использовать в той же роли. В качестве носителя плутониевой бомбы экипажу Суини предоставили новый самолет — бомбардировщик B-29 под названием «Бок’с Кар» (Автомобиль Бока).

В своем доме в Токио секретарь кабинета министров Сакомицу еще толком не проснулся, когда раздался телефонный звонок из агентства новостей «Домей», сообщивший ему о первом заявлении президента Трумэна. От слов «атомная бомба» секретарь кабинета полностью проснулся. Он был ошеломлен, но понял, что «предоставляется великолепная возможность закончить войну». Ни одно государство не имеет защиты от атомной бомбы. Форс мажор! Теперь уже нет необходимости обвинять военную верхушку и производителей оружия в том, что именно из-за них война проиграна. Сакомицу снял телефонную трубку и позвонил премьер-министру…

А в Хиросиме с утра 7 августа начали проявляться таинственные и зловещие признаки радиации. Шого Нагаока, бывший геолог из местного университета, пытался через развалины и руины пробраться на территорию бывшего университетского городка. Недавно призванный в армию Нагаока дезертировал из своей части, чтобы лично убедиться, какая судьба постигла его любимое учебное заведение.

Много часов он брел через бесконечные развалины. У храма Гококу, вблизи эпицентра взрыва, измученный геолог присел отдохнуть у подножия каменного светильника. Он почувствовал ощущение жгучей боли — это была радиация — и вскочил на ноги. Он заметил странную форму светильника. Тот был оплавлен. Страшная догадка пришла ему в голову — атомная бомба!

Япония доигралась, не желая капитулировать.

На пунктах первой помощи медицинский персонал был сбит с толку.

У пострадавших проявлялись такие странные симптомы, что врачи стали подозревать использование против горожан сильнейшего ядовитого газа — возбудителя инфекционной дизентерии. Некоторые уцелевшие имели ожоги лишь на одной стороне лица. Некоторые имели какие-то странные тени на носу, ухе или щеке, как будто их лица были раскрашены по какому-то трафарету.

Доктор Сигето из госпиталя Красного Креста. как и геолог Нагаока, слышал об атомной энергии и предположил, что его пациенты стали жертвами проникающей радиации. Простым индикатором рентгеновских лучей врач проверил стены больницы. Однако замеренный фон был настолько низким, что не мог представить какой-либо серьезной опасности.

Некоторые эффекты были совершенно неожиданными. Рядовой Симояма, находившийся достаточно близко от эпицентра, был близоруким. После взрыва он обнаружил, что очень плохо видит через очки, и стал опасаться, что слепнет. Догадавшись снять очки, солдат с изумлением понял, что у него полностью восстановилось зрение. Но у него стали выпадать волосы и охватывали, как и тысячи других, приступы болезненной слабости. Все вначале чувствовали тошноту и позывы к рвоте, затем начинались понос и лихорадка.

У некоторых на теле появилась яркая сыпь — красная, желто-зеленая и черная. Но они выживали. Другие, на чьих телах не было ни сыпи, ни ожогов, внезапно умирали. Один мужчина отделался легким ожогом руки и вначале вообще не обратил на это внимания. Внезапно его стало рвать кровью. Он опустил обожженную руку в воду, и что-то странное, синеватое, появилось из воды, похожее на дым. Ужас от непонимания произошедшего эпидемией охватил уцелевших…

В Токио многие твердолобые военные отказывались верить, что крупный современный город мог быть уничтожен одной бомбой. Они не желали слушать доводы министра иностранных дел Того, указавшего, что «атомная бомба коренным образом изменила всю военную обстановку и значительно упростила для руководства вооруженными силами решение об окончании войны».

— Это совершенно невозможно, — ответил военный министр Анами. — Кроме того, нам толком неизвестно, была ли эта бомба атомной. Так говорил Трумэн, но это могло быть и трюком.

Было решено направить в Хиросиму ведущего японского ученого-атомщика, доктора Есио Нисина, чтобы он все расследовал на месте.

Когда доктор Нисина и начальник военной разведки генерал Арисуе готовились сесть в самолет на авиабазе Тачикава, завыли сирены воздушной тревоги. Арисуе велел ученому подождать до отбоя тревоги, но сам с несколькими подчиненными немедленно вылетел в Хиросиму. Еще до наступления темноты их самолет появился над Хиросимой. Генералу Арисуе приходилось видеть немало городов после ковровых бомбежек зажигательными бомбами. Обычно с воздуха были видны дымящиеся развалины, смешанные с дымом полевых кухонь и других следов жизнедеятельности человека. Но теперь под самолетом лежала абсолютно безжизненная пустыня: не было ни дыма, ни огня, ничего. Не было даже улиц.

Летчик повернулся к генералу и крикнул:

— Кажется, мы над Хиросимой. Что будем делать?

— Садитесь! — приказал Арисуе.

Самолет совершил посадку на дерновую полосу вблизи порта. Когда генерал вылез из самолета, он обратил внимание на то, что трава, странного пепельного цвета, вся наклонена в сторону моря. Было впечатление, что по ней прошлись каким-то гигантских утюгом. Группу Арисуе встретил какой-то подполковник, лихо отдавший честь. Левая сторона его лица была сильно обожжена, правая — осталась не тронутой.

Арисуе на катере переехал на другую сторону бухты. Там его встретил давнишний знакомый еще по военному училищу генерал-лейтенант Хидео Баба, сообщивший, что в Хиросиме нет ни воды, ни электроэнергии.

Генералы уселись за длинный деревянный стол, освещенный свечками. Баба с большим трудом сдерживал волнение. Он рассказал, как его дочь погибла по пути в школу.

— Не только моя дочь, — подчеркнул он, — но тысячи других невинных детей были уничтожены. Новая бомба — это дьявольское, ужасное оружие. Ее нельзя применять, — и генерал закрыл свое лицо руками.

Арисуе обнял своего приятеля за плечи: — Не забывай, что мы военные люди. Баба извинился за проявление слабости.

Затем поведал Арисуе, что циркулирует упорный слух о намерении американцев сбросить еще одну такую бомбу на Токио. (Опасение, что следующей целью атомной бомбардировки станет Токио, «подтвердились» в тот же вечер, благодаря показаниям пленного американского летчика-истребителя, лейтенанта Маркуса Макдилда, сбитого вблизи Осаки. Американский лейтенант не имел ни малейшего понятия об атомной энергии, но, когда допрашивавший его японский генерал выхватил меч, грозя снести летчику голову, тот решил, что лучше «начать говорить». На своем флоридском диалекте Макдилд поведал японцу, что атомы были расщеплены на «положительные» и «отрицательные частицы». Эти частицы были отделены друг от друга свинцовой перегородкой, затем помещены в ящик длиной двенадцать метров и шириной восемь метров. При сбросе этого ящика с самолета, свинцовая перегородка должна расплавиться, тогда «отрицательные» и «положительные» частицы атома снова соединятся, вызвав чудовищной силы взрыв, вполне способный уничтожить целый город. Перепуганный японец поинтересовался у сбитого американского летчика, какие города намечены в качестве следующих целей?