Герман Устинов - Смена эпох

— Такие утверждения не имеют под собой никакой почвы. Наш суд гораздо более демократичен, чем существовавший при прежних режимах. Тот стоял на страже интересов феодалов и богачей, королевской семьи. Мы защищаем интересы всего народа, завоевания революции. При этом мы строго следим за соблюдением революционной законности. Примером может служить подготовка к предстоящему процессу над бандой Кале. Свыше десяти следователей, как провинциальных, так и кабульских, на протяжении полугода кропотливо изучали все факты, связанные с преступной деятельностью подсудимых. В подготовленных материалах нет ни одного обвинения, которое не было бы многократно проверено и которое не было бы подтверждено многочисленными свидетелями.

Собранные следствием документы и показания очевидцев свидетельствуют о том, что банда Куддуса действовала по указке реакционных кругов Ирана. Там он жил в течение пяти лет, сблизился с контрреволюционной эмигрантской организацией «Джамиате ислами» и прошел подготовку для ведения террористической деятельности на территории ДРА.

Весомо, доказательно, неопровержимо. Добавлю к этому: примером может служить и сам суд над бандой Кале. Он велся обстоятельно, серьезно и объективно. Это видели все, кто присутствовал в зале. Об этом говорили в своих заключительных словах сами обвиняемые. Поскольку дело приобрело большой общественный резонанс, председательствующий спросил у Куддуса, оказывалось ли на подсудимых в ходе следствия какое-либо давление, не вырваны ли их признания под воздействием незаконных мер. В ответ Кале во всеуслышание заявил, что все это время с ним и его бывшими подчиненными обращались хорошо, все они имели нормальные условия для жизни и им было предоставлено право пять раз в день совершать намаз. Что же касается следователей, ни один из них не превысил своих прав и каждый беседовал в строгой, но спокойной манере.

…Встать! Суд идет! Председательствующий на сессии трибунала объявляет приговор. За многочисленные и тяжкие преступления перед республикой часть бандитов во главе с Абдулом Куддусом, известным под прозвищем Плешивый, приговорены к высшей мере наказания. Остальные — к разным срокам тюремного заключения. Присутствующие встречают этот приговор аплодисментами, возгласами: «Правильно! Смерть бандитам!»

Подсудимых уводят из зала. Уходим и мы, журналисты, приглашенные на процесс. На следующий день об исходе этого дела будет широко рассказано в афганских газетах, в теле- и радиорепортажах. Пусть знает весь народ: контрреволюционному отребью не уйти от справедливого возмездия. Рано или поздно оно настигнет каждого врага республики, если он не одумается вовремя и не придет с повинной.

Пять львов — так звучит в переводе на русский язык название знаменитой в Афганистане долины Панджшир, которую вот уже какой год пытается отбить у республики здешний некоронованный князек от контрреволюции Ахмад-шах Масуд. Однако, сколько раз я ни бывал в этом величественном горном краю, и в мирные дни, и во время боевых действий, львов мне видеть не приходилось. Да и откуда, если в стране они не водятся. Зато олени в Панджшире есть. Летишь узким каньоном на вертолете и нет-нет да и спугнешь прыгучего красавца, а то и целую семью. Гордые, ловкие, выносливые, они, словно орлы, живут на заоблачных высотах.

В Панджшире вам скажет каждый, что одному из этих царственных зверей принадлежит честь и слава открытия афганских изумрудов.

Признаться, когда я только узнал об этом, услышал само название первого здешнего рудника — Олений колодец, — то подумал: как стойки бродячие сюжеты! Вспомнились и Серебряное копытце из бажовской «Малахитовой шкатулки», и слышанная мною в Чехословакии легенда об Оленьем прыжке, которому обязаны своим рождением Карловы Вары… Но нет, в основе моего рассказа не миф, не легенда, не побывальщина. Послушайте свидетельство очевидца.

Вот он сидит передо мной, седобородый старик в теплом домотканом халате-плаще с национальной вышивкой. Хаджи Гулистану за семьдесят, а он кряжист и белозуб, его память свежа и остра. Панджшир его родина, в кишлаке Сафедши — «Белое молоко» — сложенный из каменных глыб отеческий дом, где родился он сам, а потом и двенадцать его сыновей и дочерей. Пахал землю, охотился на разную дичь. Однажды, было это ровно двадцать пять лет назад, подстрелил оленя. Долго преследовал с двумя сыновьями раненое животное, пока оно не провалилось одной ногой в горную расщелину. Вытащили оленя, а в трещине сверкнули брызги зеленого света. Из любопытства наскребли в породе горсть зеленых камешков и вместе с охотничьим трофеем принесли в кишлак.

Дальше все было донельзя просто и хрестоматийно. Хаджи снес находку в уездный центр Руху к знакомому дуканщику, который торговал всякой всячиной, в том числе и дешевыми украшениями. Тот заплатил за камешки семь тысяч афгани, целое состояние для бедного дехканина. Дуканщик с первым попутным караваном подался в Кабул, где продал камни столичному ювелиру, «заргару», за 90 тысяч. А тот, в свою очередь, отправился в пакистанский город Пешавар, известный центр ювелирной торговли, и выручил за свой товар в пять раз дороже.

Найденные на головокружительной панджширской крутизне камни оказались изумрудами. Горную расщелину назвали Оленьим колодцем.

Королевское министерство горной промышленности быстро узнало о находке и прислало в Сафедши свою комиссию. «Остановилась она у меня в доме, — рассказывает Хаджи. — Но только один из ее членов, западногерманский советник министерства, смог подняться к месту находки. Он выковырнул ножом еще несколько камешков, много фотографировал и писал в свои тетради, а потом опечатал расщелину специальной материей, не боящейся ни дождя, ни снега, ни солнца, ни ветра. Вечером председатель комиссии собрал весь кишлак и объявил о строгом запрете вести там какие-либо раскопки под угрозой крупного штрафа и тюремного заключения».

Такова история открытия панджширских изумрудов. Афганский дехканин крепко привязан к земле отцов и не покидает без нужды свой дом, свой кишлак. Так и Гулистан, в жизни которого после находки в горах мало что изменилось. На его глазах развивались события всех последующих лет, и он, находившийся в их эпицентре, лучше других знает драматическую судьбу сокровищ долины Пяти львов.

Старый режим так и не собрался взяться за освоение этих богатств. Бездорожье, высокогорье, отсутствие специальной техники и квалифицированных горняков, крупные первоначальные вложения в разведку и добычу — все это пугало королевских министров. Зато здешние жители стали потихонечку вести старательский промысел. Даже ковыряя горную твердь такими примитивными орудиями, как кайло да лопата, они никогда не покидали «изумрудных вершин» с пустыми руками. Зеленых камешков тут были целые россыпи, и не только в Оленьем колодце, но и на десятки километров вокруг. Дошло до того, что некоторые из семей забросили свои пашни и пастбища — новое дело казалось им куда проще и доходнее.