Александр Горбачев - Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021 [litres]

В то время вышел спектакль Олега Меньшикова [ «Из пустоты…»], где были стихи Георгия Иванова. Ну, в спектакле был вообще весь Серебряный век, но конкретно его стихи поразили меня тем, что до сих пор каждое слово абсолютно точное, современное, хлесткое и соответствует моему ощущению мира… Меня настолько это проняло, что я решил написать альбом именно на стихи поэтов Серебряного века – едва себя сдерживал, чтобы все стихи Иванова не использовать. Проект назвал БЦХ, [по аббревиатуре «Боже, царя храни»], потому что, когда Иванов писал стихи, как раз царя свергали, – а когда я писал песни, у нас [зимой 2011–2012 года] была первая волна митингов и протестов, и впервые за продолжительное время рождалась новая волна музыкантов, поющих на русском; какой-то новой творческой интеллигенции. В итоге я пришел к своим русским словам, долго искал подходящую форму – баланс изобретательности с наивностью и простотой.

Монеточка:Я во всех интервью рассказываю про Шнурова – что мой папа его слушал. Может возникнуть ощущение, что я это даже с какой-то обидой или ненавистью говорю, – но я думаю, что это много мне дало. Папа слушал «Ленинград», в большом восторге от этого находился – и вся семья была измучена этим «Ленинградом». [171]Но это определило для меня основной тезис, что песня – это не про любовь, небо, море. Песня – это абсолютно четкий посыл, какая-то конкретная тема; чем конкретнее, смешнее и трогательнее, тем лучше. Потом я очень полюбила Noize MС. А еще я недавно нашла свои старые книжки детские – Агнию Барто и вот это все. Так вот, там все подчеркнуты слоги, какие-то стрелочки переставлены. Мне было четыре года, когда я читала эти книжки, – то есть, наверное, я не столько музыкант, сколько поэт по натуре своей. Меня с детства интересовали слог, слово, ритм – а что, если переставить, а как поменять здесь, а почему именно эта строчка первая? И я с детства любила эти приколы со слогами. И на каждый день рождения всем родственникам дарила стихи, а на свадьбу – сборник стихов.

В какой-то момент вы начали выкладывать свои песни в «ВК» – и они стали вирусными.

Монеточка:Я помню, что выложила свой альбом «Психоделический клаудрэп» с песнями, записанными на диктофон айфона, и синтезатором…

Исаев:У тебя был айфон?

Монеточка:Нет, я попросила у друга (смеется). Я тогда еще болела – кстати, поэтому у меня такой тонкий писклявый голос в первых песнях. Родители на работе, я – дома… Было время записать. Так вот: помню, выложила альбом, пошла в филармонию, выключила телефон, зырила филармонию. Открыла, вышла – а там 200 репостов, тысячи лайков. Мне было так радостно! Но этот внезапный успех меня долго морально преследовал.

Из-за вот этой репутации девочки-мема?

Монеточка:Да, но я это любила. Я обожаю мемы, до сих пор сохраняю картинки из интернета каждый день. Интернет-культура важна для меня и людей моего возраста, которые проводили свой досуг, сидя в этих пабликах во «ВКонтакте», написывая какие-то непонятные комменты и сохраняя какие-то непонятные шутки.

Тогда в моем личном рейтинге самый популярный человек в мире был Фараон. Мне написали его ребята: «Мы работаем с Фараоном, хотим сделать ваш концерт! Давайте встретимся, договоримся». Мы с мамой, с папой после школы пошли втроем в кафе – приходит [тогдашний менеджер Фараона] Даниэль со спущенными штанишками: такой весь модный, в кепке. Мы еле сдерживаемся от радости, потому что чумовая вообще тусовка намечается (смеется). Он говорит: «Ну вот да, концерт в Москве, мы привезем вас, гонорар – 10 000 рублей». И в этот момент мы с мамой и папой просто старались сохранять серьезные лица, чтобы не выдать безумной радости и неожиданности от того, что за Лизины песенки, оказывается, еще и полагается 10 000 рублей. Это было очень неожиданно и сверхкруто – и это были первые мои деньги в жизни.

Помню, мы на такси подъезжали к [московскому клубу] Powerhouse, и я увидела огромную очередь в клуб – люди, желающие услышать меня, не поместились в зал. Я была безумно счастлива! Но было и страшно. Когда я вышла на сцену и увидела, что песни, которые я придумываю в своей комнате, знают какие-то незнакомцы, это был шок. И вот этот шок радости был со мной очень долго – потому что настолько же неожиданный успех был и у «Раскрасок для взрослых»… У меня никогда не было этого тернистого творческого пути, как у того же Noize MC. Я раньше чувствовала, что это мое какое-то слабое место – как будто бы я не знаю чего-то, чего знают те люди. Но сейчас я эти мысли отпустила.

Вы долго делали «Раскраски»?

Исаев:Два месяца. В работе с Лизой нужно было и сохранить юмористическую сторону, и привнести какой-то новый лирицизм, и сделать это доступным. Рецепт был очень сложный: мы долго собирали что-то, искали, думали, вели разговоры, что это будет за альбом.

Монеточка:Какой будет следующий шаг, в какую сторону – потому что реально я чувствовала, что прежняя форма себя исчерпала.

Исаев:Мы сделали «Последнюю дискотеку» примерно тогда же, когда у меня вышел релиз «Эллинский секрет». В «Последней дискотеке» мне хотелось именно вот этот звук советских 1980-х уловить – у меня был орган «Электроника», на котором я записывал партии. Но потом стало ясно, что делать альбом из десяти «последних дискотек» будет странно – надо развивать эту историю в другом каком-то ключе. Пришлось какую-то новую формулу искать. Работа пошла в таком ключе – Лиза кидала песни, я говорил: «Так, здесь я понимаю, что сделать, здесь – не понимаю».

Монеточка:Или наоборот: Витя мне присылал набросок, а я понимала, что с этим можно сделать.

Исаев:«Ночной ларек», например. Это вообще песня, которую я на продажу писал.

Монеточка:Да?!

Исаев:Ну да. Просто денег не оказалось у человека, которому я написал. И «Нимфоманка» была уже в каком-то виде еще до альбома. Смешно: «Нимфоманку» мы доделали за две недели до завершения работы, а «Каждый раз» – за три дня.

Монеточка:Да, эта песня была написана за мгновение, за секунду. Началось с мема, который я увидела на стене в баре «Сосна и липа» – там очень много всяких надписей, и одна была такая: «Если бы мне платили за каждый раз, когда я тебя вспоминаю, я была бы бомжом».

Сейчас уже и надпись стерли, и бар переехал в другое место.

Монеточка:Ну слава богу, следы заметены… В тот момент у меня было упадническое настроение – парень клеился ко мне неприятный. Ну как парень – взрослый мужчина.

Исаев:Изначально эта песня была из двух частей. У нее была лирическая медленная часть с мажорными аккордами – «Где ты? Когда ты не онлайн…»; и потом с «Если б мне платили каждый раз…» – ритмичная часть.