Александр Талал - Миф и жизнь в кино: Смыслы и инструменты драматургического языка

В последние десятилетия технологии стремительно меняются. Как и жизненные ритмы. Когда стали повсеместно доступны видеоносители, зритель получил возможность смотреть кино и сериалы тогда, когда захочет, – если он готов подождать конца сезона и выпуска на DVD или позже в сети. В Америке компания Netflix еще в начале 2000-х быстро доставляла диски по почте прямо на дом. Отослать их обратно, заказав новые по интернету, можно было в том же конверте, с помощью ближайшего почтового ящика.

Появляются технологии вроде TiVo; запрограммировать запись любых передач в цифровом формате, без использования каких-либо дополнительных носителей, становится все проще.

Позднее Netflix превратилась в онлайнового «видеопрокатчика». Конверты и ожидание отпадают за ненадобностью. Теперь зрители все меньше привязаны к эфирной сетке.

У людей меняется рабочий график, наступает век фрилансера, дауншифтера. Нормированный рабочий день все еще существует, конечно, но мобильные коммуникации позволяют людям работать по гибким индивидуальным графикам. Доступность перемещений в любую точку планеты поощряет спонтанные командировки или туристические поездки. Теперь нужно, чтобы телевизор подстраивался под нас, а не мы под телевизор.

Разумеется, вместе с новейшими технологиями и интернетом полнометражное кино тоже пришло к нам в дом. Да что там в дом! Его можно брать с собой повсюду на планшете или смартфоне! Но полный метр по-прежнему задуман как произведение для цельного просмотра. Специально отведенный вечер для кинопоказа, даже домашнего, ему подходит, а просмотр по десять минут в туалете, метро, маршрутке и в очереди – искажает восприятие. Для просмотра 30–60-минутной серии проще найти время.

Детальность киноязыка и зрелищность прокатного кино все-таки требуют атмосферы кинозала и большого экрана. Начиная с 1950-х большинство инноваций в кино являются результатом конкуренции с телевидением: цвет, стереозвук, широкоэкранный и 3D-форматы, IMAX. Телевидение тоже старается не отставать – большие плазменные экраны, возможность просмотра фильмов в 3D-формате в домашнем кинотеатре.

В результате списки самых успешных сериальных хитов возглавляют все больше чисто «горизонтальные» проекты со сквозным сюжетом («Клан Сопрано», «Безумцы», «Ходячие мертвецы», «Игра престолов», «Карточный домик», «Во все тяжкие»). Наконец, американские интернет-каналы представляют еще одно нововведение. Весь сезон выложен на портал в один день (потоковое мультимедиа). Интерес публики к сериалу как набору завершенных историй иссякает. Если включиться в сюжет можно в любой момент, то всегда можно отложить на потом, нет срочности, а вместе с ней – большого интереса. Теперь, когда все больше возможностей посмотреть сезон сразу целиком, перспектива просмотра дюжины мини-фильмов с однотипным полицейским расследованием кажется скучным, острота восприятия притупляется. Мы хотим проживать жизни героев как увлекательный и непрерывный поток событий, смотреть, как они развиваются , а не наблюдать поверхностные завершенные столкновения с повторяющимся опытом.

Романы популярнее, чем сборники рассказов. Однако не каждый рискнет взять с полки роман Пруста или «Архипелаг ГУЛаг». Отсюда еще одно нововведение: сериальные сезоны создателей телевизионных хитов (HBO, Netflix, Showtime) ограничиваются 8–13 сериями, и даже ряд проектов FOX TV теперь выходит в формате 10–12 серий. Последний сезон сериала «24 часа», чья ключевая концепция предполагает наличие 24 серий в сезоне, состоял всего из 12 серий.

Зритель получил полный контроль над тем, как, когда и в какой обстановке выстраивать отношения со своим любимым сериалом. Единственное оставшееся ограничение: пока что зритель не имеет доступа к… еще не снятым сериям.

Хотя в медийных кругах уже поговаривают об интерактиве…

Кино стремится рассказать исключительную для героя – и зрителя – историю. Если любовь – то любовь всей жизни, вселенская и единственная. Если дружба – то такая, о которой мы всегда мечтали, включающая яркие события, сближающие навсегда. Если миссия – то кардинально меняющая героя и/или судьбы мира.

Никто не будет прежним – вот посыл зрительской картины. Полковник Фрэнк Слэйд в «Запахе женщины» справился с кризисом и обрел друга; дальше он будет жить по-другому, по крайней мере счастливее – с таким ощущением мы остаемся после фильма, никто не намекнул нам на возможность иного развития событий. Неразрешимый конфликт между желанием защитить свою семью и потребностью оставаться человечным бесповоротно превратил Майкла Корлеоне в тирана. Эдвард и Вивиан в «Красотке» нашли друг в друге ту самую сказочную любовь, которая навеки. Представьте этот сюжет в сериальном формате. В браке начинаются бытовые сложности. Притирка. Семейные праздники. Приезды безумных родителей. Дети. Семейный психотерапевт. Кризис среднего возраста. Измена. Радость. Печаль. Любовь. Ревность. Развод. Эдвард встречает другую… И так далее. Что?! Они не были единственными и неповторимыми друг у друга? Это невозможно представить. Этого не хочется представлять. Миф уничтожен. Бог умер.

Кино имеет дело с вехами, рубежами, ритуалами инициации и выстраивает сюжет вокруг них с максимальным фокусом. История взросления. История первой любви. История главной любви. История спасения души. История спасения планеты. Рождение и смерть. Битва до конца. Обретение веры. Потеря невинности. Герои полностью преодолевают изъяны, будь то юношеский максимализм или стариковский страх смерти, или навсегда становятся их жертвой. В крайнем случае мы можем быть уверены, что случившееся с ними – одно из тех событий, которые не забываешь никогда, важное откровение, которое станет кирпичиком в становлении личности.

И эти события в кинофильме конечны и необратимы. Поэтому наполнение двух часов экранного времени – это очень ответственное дело, и производители кино, ориентирующиеся на широкого зрителя, действуют очень осторожно с посланием и моралью картины, ищут точную тональность, баланс драмы и благополучного разрешения, стремятся дать зрителю удовлетворение и надежду, конструктивный взгляд на мир. Когда Оливер теряет Дженни в «Истории любви», ее смерть и его трагедия становятся мировоззрением, посланием фильма. Оливер никогда не станет прежним. Жизнь несправедлива. Молодые и красивые умирают без причины, разлучаются без причины. Сердца разбиваются. Точка.

Но когда в сериале «Ходячие мертвецы», в условиях конца света, в ужасных (мифических) обстоятельствах Рик Граймс теряет сначала жену, затем, на момент написания этой книги, уже вторую женщину, к которой впервые начал проявлять интерес после гибели Лоры, и это не говоря о других жутких трагедиях, которые ему пришлось лицезреть и переживать, – жизнь все равно продолжается! Хотя бы просто потому, что продолжается история. Или наоборот: история продолжается, потому что жизнь не ставит точек.