Глеб Пудов - Письма без адреса

Основой, первым толчком в движении по направлению к спасению души, должно быть осознание . Осознание того, что дальше жить по-старому невозможно. Только сам человек может это решить. Именно поэтому спасение души – дело исключительно личное, интимное, биографическое. Вернее, человека и Тебя. И никакой священник, которого я не знаю и который не знает меня, не расскажет мне, что я должен делать и в чём я виноват. Как и везде, здесь необходима индивидуальная работа. А человек в таких случаях обычно загоняется на конвейер.

Сделаем небольшую оговорку о степени возможности этой «индивидуальной» работы. Так или иначе, но человек будет её осуществлять в рамках родной культуры, к тому же имея позади длинный ряд предков. Поэтому образ найденного им Тебя (да, неуклюже звучит) будет обвешан обычаями, страхами, предрассудками, как рождественская ёлка – украшениями. В какой степени этот образ будет соответствовать действительности, а в какой степени он будет соответствовать лишь самому ищущему – большой вопрос. Поэтому необходимо учесть, что «индивидуальность» внутренней работы относительна. Но я уже писал в другом письме.

В России есть места, которые могут помочь ищущему человеку (Ты там часто бываешь, знаю). Они хранят то, что почти утеряно в современном православии, – искренность, чистоту, моральную непримиримость. Любовь, в конце концов. Речь идёт о среде, атмосфере, которая жива в некоторых монастырях, например, Соловецком и Кирилло-Белозерском. Однако большинство таких учреждений, скорее, паразитирует на наследстве, чем занимаются собственным «деланием» (обожаю это слово). Про новоучреждённые церкви и монастыри пока и говорить не приходится. Да Ты и сам всё знаешь <���…>.

А закончить это длинное письмо можно следующим (утомил уже Тебя, наверное, да и от дел отвлекаю). Несмотря на все нынешние проблемы, альтернативы у российского общества нет: главной государственной религией может быть только православие (надеюсь, я не оскорбил чьи-либо религиозные чувства, иначе джихада мне не миновать). К тому же незаметный труд десятков провинциальных священников должен когда-нибудь принести плоды. Думаю, что уже приносит. Но пока они не так заметны, как хотелось бы.

Таким получилось это письмо.

До свиданья!

Здравствуй.

Решил Тебе всё-таки написать о моём «романе» с православием (по-другому это и не назвать), который имел место несколько лет назад. Иначе предыдущее письмо выглядит незаконченным.

Человек, как я думаю, есть на 99% сумма наследственности и личного опыта. Оставшуюся часть занимает в нём некий метафизический момент. Именно он – лучшее в нас и именно он по большей части «отвечает» за какие бы ни было верования, не исключая религиозные.

Однако постараюсь сразу избавиться от Твоих вопросов. Я не воцерковлён до сих пор и вряд ли в ближайшее будущее это произойдёт.

Но обо всём по порядку.

Не могу сказать, что случайно оказался в храме в то зимнее утро. Путь туда по длине приблизительно равнялся списку прочитанных книг. О, это были разные книги! Усиленное занятие своей душой включало в себя чтение философской литературы. После чтения греков и римлян (ближе всех оказались стоики), я перешёл к истории философии Гегеля. Всё это было интересно, мудро, глубоко. Во многом это оказало на меня, как говорится, формирующее воздействие. И всё же мне явно чего-то не хватало. Последним звеном в этой цепи стало простое сопоставление фактов <���…>.

И я пришёл в храм.

Было около десяти часов утра. За окном мороз превращал порт в подобие пристани царя Гвидона. Я осмотрелся и занял наблюдательную позицию в уголке, возле железных лесов. Они были похожи на клетку для животных. Постепенно народ заполнял помещение. Как студенты на лекцию, верующие приходили на службу на всём её протяжении. Все были похожи друг на друга. Они улыбались, приветствовали друг друга поцелуями, оживлённо что-то обсуждали. Затем их лица принимали сосредоточенное выражение. Дети были с родителями. Потом много пели, произносили вслух молитвы, вставали на колени, подходили к священнику. Я зорко следил за происходящим. В один момент я даже почувствовал нечто, с чем ранее не сталкивался, и это нечто изменило меня и ведёт до сих пор. Думаю, что без Тебя тут не обошлось. И я очень благодарен Тебе.

Однако позднее впечатления от службы вылились лишь в этнографический интерес. Книги меня привели в храм, книги меня оттуда и вывели. Да, одно время я прилежно посещал службы, читал православную литературу. Сейчас я убеждён, что этого не стоило делать. Я бы сохранил большее доверие к православной Церкви. Я читал книги Иустина Философа, Климента Александрийского и других весьма многочисленных авторов. Попытки верующих «притянуть» исторические факты под свои схемы вполне объяснимы (например, Платон – ученик Моисея), но для меня неприемлемы. Ты знаешь это. Претили постоянные недомолвки, искажения и, выражаясь современным языком, «двойные стандарты». Это стало одной из причин моего расставания с мировоззрением правоверного православного <���…>. Другой причиной стал повтор. Постоянный, механический, неизбежный. Использование одних и тех слов, совершение одних и тех же поступков, моделирование всей необъятности жизни под какие-то схемы и т. д. и т. д. (и это в лучшем случае. Что в худшем? Нетерпимость к инакомыслящим). Другими словами, мне, как «подпольному человеку», вместо хрустального дворца подсовывали либо курятник, либо капитальный дом. Ни то, ни другое меня не устраивало.

Что я могу сказать в итоге? Православные службы теперь не посещаю, религиозных книг не читаю, в богословские диспуты не вступаю. Но атеистом, разумеется, не стал. Не мой путь.

До свиданья! Надо ещё почитать сегодня.

Здравствуй.

Спешу поделиться радостью: я еду в Минск. Как когда-то писала одна шведская поэтесса, «волшебная музыка странствий увела от родных берегов». Эта же самая мелодия почти выгнала меня из дома лет пятнадцать назад и до сих пор мотает по свету, как бутылку по морским волнам. Но это – счастье. У каждого есть своё понимание счастья. Для меня это – путешествия. Неважно, куда, зачем, на сколько, с кем, главное – ехать. Хотя, конечно, важно, с кем едешь. Мне всегда было интересней путешествовать одному – с собой не скучно. Но всё зависит от цели поездки. Если она развлекательная, то лучше в компании. Если познавательно-творческая, то лучше одному. Больше увидишь и почувствуешь <���…>.

Человеку необходимо путешествовать.

Иначе он превращается в хомяка. Сидит в своей норе и думает, что живёт. Порядок в норе становится мерилом порядка в мире, хомячковые принципы начинают распространяться на весь мир (обожаю умные слова: начинают экстраполироваться на весь мир) и т. д.