Терентiй Травнiкъ - ЦИРКУЛЯР. Воспоминания о настоящем

К примеру, для меня счастье – это когда мне хорошо с теми, кто у меня есть, и с тем, что я имею на данный момент, причем не просто хорошо, а очень хорошо. Уверяю вас – это вполне посильная для каждого задача. Лично я поступаю так: если мои желания слишком велики и несоразмерны с моими возможностям, то я просто от них отказываюсь, и это позволяет мне оставаться счастливым человеком.

И всё равно, даже при таком положении вещей, никогда не умаляйте свои желания чрезмерно, ведь можно попасть и в зону всевыполнимости. Отсутствие желаний отнюдь не всегда показатель счастья, чаще всего это – признак глубокой усталости, а то и депрессии. Искать и находить, пробовать и добиваться, принимать решения и брать на себя ответственность – это не только красиво, но и верно для вашего счастья, просто будьте умеренными даже в этом, вот и всё.

У меня есть товарищ, который жил и живёт так, словно бы он никому не нужен. Со стороны может показаться, что это действительно так: к нему никто не приходит в гости и почти никто ему не звонит, да и сам он ведёт себя по отношению к другим отстраненно, даже замкнуто.

А ведь случилось это не сразу. Когда-то, еще во времена нашей с ним юности, он бывал у меня в гостях, общался с моими знакомыми, и со стороны казалось, что все идёт нормально. Вот только уйдя, он не стремился снова встретиться с ними, постепенно привыкая к своему одиночеству…

Возможно, так оно бы и продолжалось, но однажды он купил краски и написал картину. Не могу сказать, что работа ему удалась, но приятеля это нисколько не смутило. Вот только тогда, когда он решил её показать, выяснилось, что показывать, собственно, некому. Тогда он, зная, что у меня достаточно широкий круг общения, обратился ко мне, дабы я показал картину своим знакомым. Просьба понятная, но трудно выполнимая, поскольку для того, чтобы это сделать по-человечески, нужно прежде всего что-то рассказать об авторе полотна, а рассказывать-то особо было и нечего: всё – как у многих. Дальше этой единственной картины дело не пошло: видимо, не случилось никакой обратной связи со зрителем. Так и висела у него эта картина в комнате: висела не один год, и никто ни о нём, ни о ней не знал, кроме меня…

Обыкновенная, казалось бы, история, а я всё думаю: где и в чём этот человек совершил ошибку, где он дал промашку, когда, не став расширять свой внешний мир, сразу занялся сбором камней, которые, в общем-то, и не разбрасывал.

Не так давно мы случайно встретились. Передо мной стоял абсолютно потерянный, бесцветный и скучающий гражданин, монотонно отвечающий на мои вопросы и так же еле слышно задающий свои. В беседе я поинтересовался судьбой его картины. Он нахмурился, нехотя вспомнив о ней, и сухо ответил: выбросил… Подошёл автобус. Мы уже вошли внутрь, как вдруг приятель, ничего не объясняя, резко повернулся и выскочил из дверей. Автобус тронулся, и я какое-то время ещё смотрел на человека, который всем своим видом старался показать, а может, и доказать, что ничего особенного не случилось.

На моих встречах с молодёжью нередко поднимается тема одиночества. Эти переживания свойственны молодому, неопытному уму, характерны для молодого, невостребованного и неоценённого таланта, что вполне естественно. Тем не менее, рассуждая об одиночестве, я всегда завершаю подобные беседы только одним, пожалуй что единственным советом: никогда не влезать туда, куда их жизнь и без того засунет, причём обязательно – это вопрос только времени. Одиночество есть единственное и необходимое условие, чтобы встретиться с Богом. Без этого пронзительного чувства, без этой, порой невыносимой, душевной боли ни о каком Боге нет и речи. Именно в одиночестве Бог становится тем самым вожделенным глотком воздуха для утопающего, без которого ему не спастись.

Лично я не согласен с тем, что наша жизнь – игра, а если оно и так, то есть три наивернейших способа проиграть эту жизнь:

Первый – всю жизнь проработать только ради того, чтобы заработать деньги;

Второй – отказаться от собственных чувств только потому, что человек, в которого вы влюблены, вас не любит;

Третий – научившись отметать всех, кто вас чем-то не устраивает, так и не понять, что все они были посланы Богом исключительно для вашего же блага;

И, наконец, четвёртый – живя, запретить себе интимные желания и фантазии настолько, что позволить им превратиться в инструмент осуждения всякого, кто на это смотрит легче и проще, чем вы. Кажется, что в этом нет ничего особенного, но всё далеко не так, потому как это первый и самый верный способ внушить себе отвращение к жизни и попросту перестать жить.

Откровенно говоря, я не очень жалую своим внимание телевизионную рекламу: шумная, навязчивая, потому и отталкивает. Но есть в ней немало и привлекательного. Помимо качества съёмки и сюжета, приятной музыки и красивых голосов, в рекламе используются удачные и, как правило, зарифмованные фразы. Сегодня вдруг пришла мне вголову забавная идея: а если в этих фразах использовать такие слова, которые люди очень часто неправильно произносят, но только произносить их правильно, делая на них особый акцент. А если их ещё и зарифмовать, то ударение само собой проявится, потому как по-другому и не скажешь. Эдакие ненавязчивые занятия по орфоэпии – правильной постановке ударения в слове получатся, а не просто реклама. Постепенно такое произношение осядет в головах слушателей и даст необходимый результат. К примеру, ту или иную ситуацию можно сопровождать словами:

– Чтоб не лезть через забор, составляйте – договОр!

– Ответственно и без хлопот мы проведём – водопровОд!

– Телефоны для ребят (далее номера) – пусть ребята позвонЯт!

– Выбрать шубу нам помог разноцветный каталОг!

– Высохла, поблёкла покупная свЁкла? Запаситесь семенами и сажайте свЁклу сами!

***

Быть может потому, что он, как никто другой, соприкасается со словом, поэту необходимо отмывать, отскабливать, очищать свою душу и писать стихи только с чистой душой. В противном случае всё, что бы он ни написал, будет иметь отталкивающий оттенок и крайне неприятный запах, каким бы красивым оно ни казалось на первый взгляд. Стихи крайне чувствительны ко всякой внутренней нечистоте создающего их. И дело вовсе не в том, что в них будут кривые строки или косая и хромая рифма, дело гораздо хуже: в таких стихах будет сидеть зараза – некий вирус, поражающий в читателе или слушателе всякое благопристойное начало.