Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

Кроме того, пересидев в таком месте, можно дождаться и новых перемен, ну а если власть захватят партизаны, то оттуда будет легче на любом японском судне выехать за границу.

Надо только подобрать верных, работящих людей. Суметь их уговорить и барыш будет большой!

Дело это придумано не мной, – продолжал компаньон Михаила, – а одним очень крупным тузом, который на осуществление его даже даст авансом и денег. Из них можно будет кое-что дать и рабочим на обзаведение на новом месте. Этот предприниматель место уже подобрал. Это бухта Датта на реке Тумнин в районе Ульки.

Места совершенно дикие, лес нетронутый!

Михаил Яковлевич быстро оценил выгоды этого предложения и дал на него согласие.

После этого он начал деятельно готовиться к переселению. Оказалось, что это дело непростое. В его семье, вместе с женой Гаврика и самим Гавриком, который обещал освободиться от службы в белой армии, было всего 10 человек, сумел Михаил нанять кое-кого из бродяг в городе Владивостоке числом до 40 человек. Но забираться в такую глушь с незнакомыми, да, и по правде говоря, и не очень-то надежными людьми, Михаилу было страшно. Ему хотелось увести с собой и кого-нибудь из родственников. Иван и Леонтий от поездки на север категорически отказались. Они не хотели бросать имевшиеся у них дома и дела и не очень боялись прихода новой партизанской власти, так как не были особенно скомпрометированы.

После отказа этих братьев Михаил решил уговорить Петра. К его удивлению, последний от поездки на север тоже отказался. Больше того, Петр потребовал, чтобы всякие разговоры на эту тему Михаил с ним больше не заводил. Даже то, чем пытался Михаил испугать брата, что сын Петра Василий был убит партизанами как белый офицер, и что ему и семье придется плохо, если власть переменится, Петр продолжал твердо стоять на своем и от поездки отказываться.

А семья Петра Яковлевича Михаилу была очень нужна: после возвращения Андрея с друзьями в ней стало четверо работоспособных мужчин, а это все-таки были люди свои – родственники, которые в случае чего могут выручить. С другой стороны, можно предположить, что отъезд семьи Петра, которую Михаил, кстати сказать, никогда не любил, а Акулину Георгиевну просто ненавидел, ему был нужен и для того, чтобы в какой-то мере скомпрометировать ее. Дескать, от приближающейся новой власти убежал не только Михаил, а и Петр Пашкевич, значит, мол, они два сапога пара и Петр тоже в чем-то виноват.

Не сумев уговорить брата, изворотливый Михаил начал атаку с другой стороны. Указывая на бедственное положение семьи Петра, на нехватку земли и на все большие потребности подрастающих дочерей, он повел переговоры с Акулиной Георгиевной и Андреем.

Долго раздумывали и сомневались и мать и сын, но убедившись, что с мизерным наделом имеющейся у них земли из бедности им не вырваться, а у Андрея появилась и своя семья (Наташа должна была вот-вот родить), они, в конце концов, согласились на предложение Михаила. Бродячие друзья Андрея, не имея постоянного прибежища, потянулись за ними, надеясь на большие заработки, которые им всем обещал Михаил.

Сборы этой переселенческой экспедиции заняли почти все лето и лишь в конце сентября 1921 года оба семейства Пашкевичей, семейство Рубисов, семья фельдшера Гусева и около 40 человек бездомных бродяг рабочей артели, погрузились во Владивостоке на пароход и отправились в бухту Датта.

Плыли они на старом, почти отслужившем свой век пароходе «Алеут», совершавшем каботажные рейсы по побережью. В пути попали в жестокий шторм и чуть живые добрались до рейда в Датте.

Выгрузка в этой бухте, где пассажиров и их багаж, как скот, сгружали сетками на стропах в болтающиеся около борта парохода кунгасы, с самого начала показала, какой трудной будет их жизнь.

Когда же частью лодками, частью пешком прибывшие поднялись по реке Тумнин верст на 30 вверх и очутились в глухой дремучей тайге, на сотни верст от какого-либо культурного человеческого жилья, пожалуй, только тогда многие из них, в том числе Акулина Георгиевна и Андрей, начали понимать, в какую ловушку их заманил Михаил.

Между тем, пока семья Пашкевичей готовилась к переезду за длинным рублем и, наконец, переехала на новое жительство, события в России и Дальневосточной республике шли своим чередом.

Еще 26 мая 1921 года при неофициальной поддержке японцев, пока так и не эвакуировавшихся из Приморья во Владивостоке, совершился новый переворот. При помощи убежавших из-за Забайкалья недобитых семеновцев, оставшиеся в городе белогвардейцы свергли областное управление ДВР. В городе организовалось правительство Меркулова. Одновременно с этим на Забайкальскую область из Монголии напали банды японского наемника барона Унгерна.

Для укрепления ДВР и ее армии центральный комитет РКП(б) направил на восток ряд видных коммунистов. Во главе народно-революционной армии был поставлен известный командир Красной армии В. К. Блюхер. Он же получил и пост военного министра ДВР.

Японцы спешно готовили остатки белогвардейских войск, сконцентрировавшихся в Приморье, к наступлению на западную часть ДВР. Со своей стороны готовились к решающей схватке с врагом части народно-революционной армии и партизаны Приморья.

Весь Дальний Восток был похож на готовый взорваться вулкан.

К чему может привести этот взрыв, догадывались немногие. Однако капиталист-лесопромышленник, немец по национальности, соблазнивший Михаила Пашкевича на аферу и большие заработки, видимо, был достаточно дальновиден и потому торопился, пока еще можно, урвать кусок пожирнее. Его помощники (Михаил Пашкевич с компаньоном), хотя по своим средствам были вынуждены довольствоваться кусками поменьше, однако, тоже надеялись их получить. Никто из этих хищников не думал о судьбе обманутых ими людей, завезенных в глухую тайгу. А положение этих людей стало крайне тяжелым. Кое-как преодолев расстояние в 30 километров от берега моря до места назначения по бездорожью, крутым, заросшим лесом сопкам к бурной горной реке, растеряв при этом добрую половину своего скудного имущества, первое, с чем столкнулись эти горе-переселенцы, явилась необходимость постройки хоть какого-нибудь жилья. На том месте, куда они прибыли, кроме нескольких шалашей ороченов (одна из китайских народностей), жилья не было.

Используя привезенных рабочих и многочисленных родственников на строительство дома для себя и барака-зимовья для рабочих, Михаил Пашкевич и не думал о том, как справятся с этим делом остальные, в том числе и семья его брата Петра.

Увидев, в какие невыносимо трудные условия попала их семья, Акулина Георгиевна и Андрей в душе кляли себя за легкомыслие, за то, что поддались на уговоры бессовестного Михаила. Они были бы рады вернуться назад в Шкотово, где из всей их семьи осталась старшая дочь Людмила, продолжавшая учиться в учительской семинарии, но, к сожалению, это желание их было уже неосуществимо. На обратную дорогу не было ни средств, ни времени. Приближалась зима, регулярное сообщение с Владивостоком из бухты Датта отсутствовало. Кроме того, перед отъездом Михаил Пашкевич выдал Андрею немного денег на дорогу и обзаведение – надо было их отработать. Одним словом, попали они в капкан и теперь не видели, как из него выбраться. Петр Яковлевич, приехавший с семьей в бухту Датта, ни одного слова упрека ни жене, ни сыну не сказал, только со своим старшим братом перестал разговаривать и даже здороваться.