Марис Гайлис - Шесть лет во власти

Так или иначе, в разговоре с местными сельскими жителями я пообещал, что буду делать все возможное, чтобы они имели хотя бы телефонную связь. По возвращении я поговорил с министром связи и председателем наблюдательного совета «Латтелеком», требуя, чтобы они сделали что-то для разрешения вопроса. В тот момент мне не пришло на ум, что один из учредителей «Латтелекома» финская компания Fintelecom, а ливы и финны родственные народы. Но именно за это ухватились руководители «Латтелекома», и они намекнули, что попробуют получить деньги от финского правительства (была необходима специальная субсидия, потому что телефонизация курземского побережья никогда не сможет окупиться). Деньги были найдены, над побережьем была протянута специальная релейная линия. Были известные сложности с получением частот, этот вопрос мне пришлось увязывать с Министерством обороны уже тогда, когда я был министром охраны окружающей среды и регионального развития, но дело сделано, и теперь прибрежные села, где зимой живут только по несколько семей, а летом за счет дачников проживает больше народа, снабжены современной телефонной связью, которая вполне соответствует лозунгу «Латтелекома» связать своих клиентов со всем миром.

Ясно одно: в связи с проектами модернизации телекоммуникаций столкнулись интересы двух ориентаций – восточной и западной. И важно то, что победила западная. Потому что самое главное было не допустить монополии прав восточного соседа в латвийской инфраструктуре. Неслучайно, уже спустя годы на страницах прессы тешились журналист Дзинтарс Залюкснис и другие апологеты российской ориентации, ну уж они то знали, чьи деньги они отрабатывают.

Что ж вернемся к последовательности рассказа, надеюсь, что читатель понимает, что такие скачки во времени не композиционный прием, а неизбежность, ибо почти все события, начавшись в один конкретный момент, всегда имеют продолжение (или окончание) в дальнейшем, и многих из встреченных мною людей я вновь и вновь встречал совсем в другой связи. Ведь прошедшие шесть лет в Латвии вместили столько коренных изменений, столько резких поворотов истории, что совершенно невозможно четко разделить недавно прошедшее и только что происходившее.

Итак, 1990 год. Вскоре после утверждения в должности премьер-министра И. Годманис стал думать о реорганизации правительства. Однажды мне позвонили в видеоцентр из канцелярии Годманиса и сказали, что премьер хочет встретиться со мной. Весьма встревоженный, я отправился в дом Совета министров. И. Годманис мне рассказал, что собирается в правительстве создать департамент, который занимался бы всеми делами внешнеэкономических связей, и я один из кандидатов на место генерального директора этого департамента.

Здесь необходимо напомнить, что в условиях Советского Союза примерно до 1988 года в Латвийской ССР абсолютно никто не мог заниматься внешними связями. Вся внешняя торговля была исключительно в ведении московских специальных организаций, валютные средства через Государственный плановый комитет выделяла Москва, ну и все в таком духе. Даже, если была конкретно заработана валюта, как например, в Латвии Министерством деревообрабатывающей промышленности, не было никакой возможности эту валюту получить, или приобрести за нее то, что действительно было необходимо, даже, например, фотоаппарат, который был так нужен в то время министерству для изготовления рекламы. Еще в то время, когда председателем Совета министров был Вилнис Эдвин Бресис (в 1988 г.), было получено разрешение создать республиканскую внешнеторговую организацию «Интерлатвия». Ее основал и вначале руководил ею Арий Зиверт, который позже стал моим заместителем по Департаменту внешнеэкономических связей. Я благодарен Арию Зиверту за очень многое, чему он меня научил. Без сомнения, он был самым опытным, потому что до «Интерлатвии» он работал в латвийском филиале внешнеторговой организации СССР, связанном с торговлей лесом. Уже в следующем году В. Э. Бресис на место А. Зиверта назначил Иманта Цинкуса, а А. Зиверт перешел на работу в отдел внешних связей Совета министров, которым руководил Я. Лиепиньш. У этого структурного подразделения были весьма ограниченные полномочия, к тому же оно работало в тесной зависимости от КГБ. В компетенцию этого отдела входили международные выставки, в которых участвовала Латвийская ССР, деньги на заграничные командировки, отчеты за командировки и т. п. Таким образом, Департамент внешних связей в сущности надо было создавать на пустом месте. И. Годманис, пригласив меня, познакомил со своими схематическими представлениями о задачах и структуре данного подразделения. Моими конкурентами на пост генерального директора были Виктор Кулбергс и Марис Форстс. В. Кулбергс был широко известен как основатель «Клуба старинных автомобилей» и Рижского автомузея, М. Форстс руководил фирмой «Адажи Импекс», которая, используя прежний колхоз «Адажи», точнее связи Альберта Каулса, напропалую грабила Россию: за советские деньги по местным ценам скупала минеральные удобрения и за валюту продавала их на Запад. Кажется, именно тогда-то в значительной мере и началось восхождение наверх небезызвестного Г. Лучанского.

После разговора с И. Годманисом я уехал в свой сельский дом в Бенскую волость. Моя жена Зайга была уже там. Как сегодня помню: мы долго гуляли по красивой аллее, соединяющей дорогу с домом, и обсуждали, что делать: уходить из видеоцентра, или нет. Мне казалось, что как бы ни интересно и перспективно не было бы в видеоцентре, все-таки надо идти дальше. Август Сукутс, мой друг и коллега по видеоцентру, также поддержал меня в пользу перехода на государственную службу. Он дал мне совет, который, возможно, позволил мне позже победить в конкурсе на место генерального директора: порекомендовал мне поехать сразу же в Литву. Из разговоров с И. Годманисом, я знал, что в Литве уже был создан департамент по внешнеэкономическим связям, я отправился туда, встретился с генеральным директором и дотошно его обо всем расспросил, потому что, откровенно говоря, широкого представления о делах, которые связаны с внешнеэкономической деятельностью, у меня тогда не было. Говорили и о структуре департамента, и о его задачах, и о намеченных целях. Вернувшись в Ригу, я подготовил и подал И. Годманису свои предложения относительно того, как я представляю себе деятельность вновь создаваемого департамента. И через несколько дней мне позвонила помощник И. Годманиса (кстати еще со времен Народного Фронта) Илзе Циелава и сказала, что принято решение в мою пользу, и нужно явиться на заседание Совета министров, где и будет окончательно все решено. Это была своего рода моя премьера: надо было выступать с программой перед Советом министров. Меня утвердили в должности. Позже Янис Кинна, который был одним из ближайших соратников И. Годманиса, признался, что именно он был тем, кто рекомендовал И. Годманису остановить выбор на мне. Мы тогда еще не были знакомы с Я. Кинной, правда, он знал Зайгу, когда она, будучи колхозным архитектором, имела какие-то дела с сельской комиссией Народного Фронта.