Марк Бойков - Кто же спасет Россию?

Обновление общественной жизни, начатое в 1917-м в России, порушено. Коммунистические партии почти всюду прекратили свое существование, либо изменились до карикатурности. Мир вернулся к исходной потребительской парадигме паразитов и хищников, ведущей к гибели не только цивилизацию, но и всю планету. Люди еще терпят, но природа уже не справляется с их аппетитами. Проще сказать, с обрушением СССР речь идет уже не о прогрессе, а о спасении человечества.

Как водится, взглядов на прошлое и будущее – великое множество. Субъективистские подходы заполонили печать и ТВ всюду, не ведая ни меры, ни совести, ни чести. Но спасти нас может только подлинный марксизм-ленинизм. Не тот, что в учебниках советского времени – менторски-догматический, а авторский – от Маркса, Энгельса, Ленина, который, будучи доказательной базой к истине, подвергся умышленному извращению Сталиным и его последующими продолжателями, от генсеков до придворных сочинителей в лице докторов и академиков.

Если Маркс, Энгельс, Ленин были свободны от личностной потребительской мотивации в своих научных поисках, как и многие в истории наук, то Сталин оказался в эпицентре борьбы претендентов на власть и не устоял от искушения личных амбиций. Диктатура пролетариата, успешно приведенная Лениным к победе, постепенно оказалась прибранной им к рукам, что позволило ему монополизировать надстройку и управление, подвергая расправам несогласных и соперников.

19. Если выразиться конспективно, процесс обретения исторической справедливости складывался из революционного слома классового господства капиталистов и установления диктатуры пролетариата для подавления их сопротивления, которое требовало немного времени, а далее – обобществления собственности и организации производства в интересах трудящихся. На это, собственно, и отводился переходныйк социализму период, в рамках которого: а) устранялась частнаясобственность на средства производства, б) соответственно, отметалось классовоеделение общества, в) устанавливалась неклассоваянадстройка.

Но Сталин изменил четкому ленинскому плану, отверг его реализацию, отказавшись от идеи бесклассового общества во имя сохранения диктатуры пролетариата с целью личного всесилия и всевластия. Он задержал, таким образом, наступление социализма. А тут еще вмешались мировая и Великая Отечественная войны.

Все это обернулось стагнацией развития общества и невниманием к человеку, без чего и свободы реализации его талантов просто невозможен переход к высшей фазе коммунизма по принципу: каждый по способности.

Хрущеву следовало заострить внимание не на культе личности Сталина, поскольку он скончался, а восстановить марксистско-ленинскую концепцию в ее первозданности. И нацелить науку сделать следующий шаг – к диалектико-материалистическому пониманию Человека, – чтобы вооружить общество заключенными в нем силами и талантами.

20. Но движимый крестьянским благодушием, Хрущев не обладал добротным научным знанием. И его спонтанное разоблачение Сталина обернулось долгой брежневской стагнацией общества, где каждый следующий генсек был вынужден исправлять проделки предшественника, накручивая при этом свои, пока вдруг не свалился на нас отличник всех перестроек Михаил Горбачев.

Доброта, как известно, хуже воровства. Засеянная семенами добрых пожеланий площадка перестройки вскоре проросла сорняками и зубами всяческих драконов. А вопрос стоял проще: классы мы или не классы? Выполнили мы ленинскую программу или… она выполнилась сама?

Исторически, если классы не уничтожаются по чьей-либо воле, во взаимной борьбе, они отмирают сами, как это и бывало не раз в предшествующих формациях.

С рубежа, когда мы победили фашистскую Германию объединенными, без различия наций, классов и слоев, силами, классы у нас перестали быть. Тем доказала свою жизненность новая историческая общность людей советский народ. Но упертая политическая надстройка продолжала эксплуатировать привычные названия классов, хотя давно они у нас были фиктивные: не по борьбе между собой или с кем-то, а в качестве взаимно дополняющих друг друга слоев при сохраняющемся разделении труда.

Надстройка по сути сама себя разоблачала каждодневно: говорила о классах и классовой борьбе и одновременно о социальном единстве народа. Люди ходили на работу, на демонстрации, отдыхали в санаториях и домах отдыха, путешествовали по горам, весям и морям – все были из разных слоев и групп, и ни у кого не возникало вопроса о социальной принадлежности или совместимости. Все дружили, и даже национальные различия, оборачивавшиеся языковым барьером или предрассудками, преодолевались сговорчивостью на русском языке, но никак не ненавистью.

Это было наилучшим обретением социализма и доказательством его наличия. Поэтому все так называемые «новые коммунисты», жаждущие вновь воцариться в надстройку, вместо того чтобы бороться против навязанного либералами обмана и поменять ее на «государство без политики», т. е. просто с научно-техническим управлением производством, достойны перепрофилирования из партии в клубы по изучению марксизма.

Короче, нужна была не перестройка всего общества, а удаление идеологии и политики из государственной надстройки и переход от управления людьми к управлению вещами и технологиями.

То творчество, которое подавлялось идеологической диктатурой КПСС, при упразднении ее сразу получило бы широкий простор. Людей со светлым созидательным видением не очень много, но прозрение, которое они дают обществу, несравнимо с тем потребительским настроем, которое прогибает жизнь беспрерывно. Весь ум человечества заключен в этой категории людей, тогда как другие просто подчиняются желудку. Неважно, в какой форме: через карьеру, ревностное служение, показную преданность или лживость, хищность, продажность.

21. Элементами надстройки являются политика, право, мораль, наука, религия, искусство, эстетика.Семь разной значимости элементов, порой питающих друг друга, как например, религия и искусство, политика и религия, столетиями. При этом если строй общества меняется революцией, то порядки в надстройке – через бюрократические подвижки.

Политика как руководство «классами» при отсутствии классов есть нонсенс, и при движении общества к коммунизму подлежит упразднению. Она, естественно, сохраняется на внешнем фронте, в межгосударственных отношениях. Идейная целостность поддерживается при этом не идеологией в ее вульгарном виде, а постоянно развиваемой наукой. С религией борются не взрывами церквей, а просветительской работой, с сохранением морального права граждан исповедовать любую или не исповедовать никакой религии, с зашитой этого права от внешнего давления как со стороны государства, так и самой религии.