Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

Рассуждая на эту тему в своем блоге, режиссер говорит, что православие законсервировало у русских «крестьянский тип сознания», оно притупило их личную ответственность, воспитало нетерпимость к инакомыслию и враждебность по отношению ко всему новому. А. Кончаловский задался вопросом: случаен ли тот факт, что Греция, самая неудачливая и проблемная страна евросоюза, принадлежит к православной христианской традиции? Случайно ли, что крестьянское сознание особенно сильно в Юго-Восточной Европе и России, где было сильное византийское влияние? Случайно ли, что именно в этих странах развитие капитализма началось на 500 лет позже, чем в иных странах? И случайно ли, что самый низкий индекс человеческого развития ООН отмечает в православных странах, а самый высокий – в протестантских? Вопросы поставлены жесткие, от них трудно уклониться.

Возможно, экономическая и деловая нерасторопность населения этих стран связана с особым отношением к проблеме бедности в отличие от тех стран, где распространены протестантство и католичество. Протестанты в материальном неравенстве видят Божий промысел, волю Провидения, и для них бедный означает «плохой», наказанный Богом в этой жизни за что-то. У католиков более сложное отношение к бедности. Сама по себе бедность рассматривается не как порок, а как некое состояние определенного типа людей, которым предлагается с этой бедностью смириться и достойно ее переносить. В православной же традиции, которая ближе к изначальному духу христианства, бедность – это чуть ли не добродетель, бедный – значит честный человек, заслуживающий внимания, сострадания и любви, нравственный укор обществу. А раз бедность не грех и не Божья кара, а наоборот – свидетельство чистой совести и нестяжательства, то стоит ли выбиваться из сил в борьбе с нею?

В поисках ответа на вопросы А. Кончаловского не стоит забывать и о такой особенности православия, как нежесткий этический код. Например, совершенный грех в православии искупается раскаянием, исповедью в храме. Православный Бог добр: он может многое простить человеку, если тот искренне раскаялся. Кстати, еще 100 лет назад Лев Толстой возмущался, видя в прощении грехов на исповеди только « вредный обман, поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением ». Не в этой ли легкой возможности замолить грех коренится и наше легкое отношение к закону, который можно легко преступить, поскольку это совсем не обязательно приводит православного человека к Божьей каре?

Вот что по этому поводу пишет выдающийся русский историк Ключевский: « Вместе с великими благами, которые принесло нам византийское влияние, мы вынесли из него и один большой недостаток. Источником этого недостатка было одно – излишество самого влияния. Целые века греческие, а вслед за ними и русские пастыри приучали нас веровать, во все веровать и всему веровать. Это было очень хорошо… Но не хорошо было то, что при этом нам запрещали размышлять, – и это было нехорошо потому, что мы и без того не имели охоты к этому занятию… Нам твердили: веруй, но не умствуй! Мы стали бояться мысли как греха раньше, чем умели мыслить… Потому, когда мы встретились с чужой мыслью, мы принимали ее на веру. Вышло, что научные мысли мы превращали в догматы, научные авторитеты становились для нас фетишами… Менялось содержание мысли. Но метод мышления оставался прежний. Под византийским влиянием мы были холопы чужой веры, под западноевропейским – мы стали холопами чужой мысли …»

Великий Ключевский! Здесь он коснулся самого нерва русской ментальности – метода мышления . Вера, исключающая размышления, может вести к нетерпимости, к инакомыслию, категоричности, к страху перед всем новым. Многочисленные примеры из истории России подтверждают, что консерватизм коренится в самой ментальности русских. Русское общество, традиционное по сути, меняется очень медленно, несмотря на все катаклизмы.

Все сказанное Ключевским никоим образом не отрицает великой ценности русского православия. Да и сам Ключевский был верующим человеком. Но как мыслитель он пытался объяснить те стороны русской ментальности, которые ему казались недостатком, и он искал истоки этого.

Кончаловский же поставил вопросы интересные, но ответы его доверия не внушают. Можно сказать, что первая точка зрения, согласно которой причина всех современных проблем в России – православие, не представляется корректной. По мнению ученого А. В. Бадаевой, при всех своих особенностях православие, « развиваясь как синтез христианства и язычества, создало неповторимую систему мировосприятия русского человека …» И это, вероятно, самое главное: без православия русские были бы совсем другими, не похожими на себя, не русскими.

Скорее всего, нельзя однозначно рассматривать роль православия в развитии России в общем русле процессов разных цивилизаций и разных эпох, да еще скороговоркой, выискивая в нем причины всех наших бед. Несомненно одно: разве у кого-нибудь вызывает сомнение тот факт, что, несмотря на все сложности, противоречия, падения и катаклизмы, в конечном счете Россия стала одной из великих держав мира?

А раз так, то стоит ли упрощать сравнением такие сложно развивающиеся системы, как русское и западное общество? Можно ли сводить влияние всего многообразия факторов к одной причине – форме вероучения? Можно ли, следуя логике современных менеджеров, обвинять современную Россию в том, что она 1000 лет назад она выбрала не самую «эффективную» религию?

В любом случае православие как основа русской культуры было и остается главным источником российского миропонимания , и никакие силы не искоренят его из русского сознания. Поэтому более справедливой представляется вторая точка зрения относительно роли православия. Согласно ей, все, что было создано в России, – благотворный результат воздействия православия. Именно православие на протяжении столетий было стержнем русской идентичности, русского культурного кода, служило русским основой для познания мира – философского, художественного, научного.

О том, что привнесло с собой православие в русскую жизнь за тысячу лет, написаны горы литературы – богословской, философской, исторической, научной, художественной и пр. Для нас же главным остается факт: православие в России содержит не только церковный , но и культурный смысл . Русская церковь – это единственный институт старой (дореволюционной) России, переживший (с трудом) ломку советского периода. Русская православная церковь Московского патриархата в силу исторических обстоятельств выполняет в России не только религиозную и морально-организующую функцию , как и в остальной Европе, но и роль хранителя исторической традиции. И не только церковной. Она всегда была нравственным камертоном в обществе.