Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

И еще – о сложных последствиях простых причин. Вы не обращали внимания, что во французском языке первостепенное значение имеет глагол « делать »? Французы все « делают » – и любовь, и спорт (в смысле занимаются ), и нотацию (в смысле читают) , и бульвары (в смысле гуляют по ним) , и урок ( ведут ), и клиента (в смысле хотят подцепить ), и карты ( раздают) , и даже компаньона (в смысле делают в его присутствии понимающий, заинтересованный вид).

А в русском языке основной связочный глагол – не « делать» или « иметь » (как в Европейских языках), а – « быть ». И обратите внимание: опора русского языка на глагол « быть» имеет далеко идущие последствия. Она даже определила характер и направление развития русской философии, о чем не раз говорили сами русские философы. В основе русской мысли лежат « быт » и « бытие », а не « делание » и « владение ». Так что язык не только выражает наши представления о жизни, он даже направляет течения философской мысли!

Еще одна интересная особенность русского языка – огромное количество неопределенных местоимений и безличных конструкций: «Мне что-то не спится, не работается, не поется …» То есть это не «я» не могу или не хочу это делать, а «кто-то неведомый» делает так, что я не могу. Мистика? Ни в одном языке больше нет подобного. Это говорит об уклончивости, лукавстве русской мысли, а также открывает логику поведения русских. Они ведь традиционно предпочитают избегать личной ответственности и выбора. И русский язык как бы дает говорящему возможность снять с себя ответственность за собственные действия.

Многие лукавые русские глаголы содержат мысль о том, что событие, которое произошло с человеком, произошло как бы « само собой » или, по крайней мере, не потому, что он этого хотел, а « так случилось », « ему довелось », « так вышло », « так сложилось », « угораздило » и т. п. Все эти глаголы могут использоваться как средства снятия с себя ответственности за происходящее. Они позволяют не брать на себя лишних обязательств, если речь идет о будущем: « я постараюсь » – вместо « я сделаю» . Они помогают не признавать своей вины, если речь идет о прошлом: « у меня не получилось » – вместо « я не сделал ». Сказать ясно и прямо – значит открыться и обезоружить себя.

Но, кроме того, в подобных оборотах отражается также и скромность русских, смирение, неуверенность в своих силах (вернее, убежденность, что для любого свершения необходима еще и воля Божья), фатализм: «От судьбы не уйдешь», «Чему быть – того не миновать», «Наперед не загадывай». На опыте многих поколений у русских сложилась убежденность, что в их жизни многое заранее предопределено, многое может произойти независимо от их воли и желания. Все зависит от судьбы, а с ней не поспоришь. Смирение – яркое качество русского архетипа, часто удивляющее иностранцев. Вежливая уклончивость, не приказ, а пожелание, чтобы приняли к сведению: « хотелось бы надеяться»…

Наблюдения показывают, что словарь и грамматические особенности русского языка наглядно иллюстрируют важнейшие особенности русской ментальности. Это – установка на искренность и правдивость в общении, эмоциональная открытость, стремление к искреннему сопереживанию, высокий статус правды и своеобразное ее понимание (связь между людьми), полярность русской культуры с ее черно-белыми моделями восприятия мира, напряженная эмоциональность, любовь к справедливости, особое внимание к бытию (а не деланию или владению) , стремление избежать личной ответственности из-за отсутствия уверенности в человеческих силах, смиренности и фатализма.

Все эти свойства русской ментальности породили особый русский дар – культуру диалога, контактность. По мнению академика С. П. Капицы, « русская культура – более контактная, и в этом смысле она более человечная, мудрая и психически здоровая».

До сих пор мы говорили о главных особенностях русского языка и русского культурного кода – того, что веками развивалось, усложнялось, создав нечто совершенно отдельное, сложное и своеобразное. Но в последние годы произошло столько перемен и даже тектонических сдвигов в нашей жизни, что все стало стремительно изменяться. Впрочем, течет и меняется все, меняется и наш русский язык.

Порой мне задают смешной вопрос: куда девался русский мат, без которого раньше не обходился ни один забор, ни один лифт или стена на лестнице? В советские времена была шутка: «Сначала пишется это слово, а потом к нему пристраивается забор». А сейчас этого нет. Что, мат исчез? Русские стали рафинированными снобами?

Нет, конечно! Мат и сейчас процветает, только переместился с заборов в Интернет и живое общение. Раньше пробуждающаяся неудовлетворенная сексуальность подростков сублимировалась и выражалась в виде известных всем слов и выразительных рисунков – на заборах или дверях туалета. А теперь с глобализацией и новыми технологиями пришла новая мода, новая культура: теперь стало модно «самовыражаться» с помощью граффити или спрей-арта – современного стиля рисования на стенах с использованием аэрозольной краски. Конечно, это не традиционная, а привнесенная извне культура, в которой заимствованы не только новые технологии, но и образы. Мат – это наше исконно русское, поэтому в новом искусстве русскому мату не нашлось места, там скорее встретишь fuck и его варианты.

Думаю, что и сейчас мату специально обучают шпионов: без него трудно представить нашу жизнь. Во многих закрытых мужских сообществах (армия, тюрьма) без него просто не обойтись. То есть, конечно, можно, но это будет подозрительно. В публичной речи введен формальный запрет на мат, но и там он тоже не исчез: на ТВ он заглушается писком, в тексте маскируется точками.

Так что о гибели русского мата можно не печалиться. Он – предмет особой национальной гордости. Еще у Высоцкого:

Но во времена Высоцкого русский мат на двери парижского туалета был скандален, он нес сексуальную энергию и информацию: «Наши в городе», «Русские идут». Тогда это могло поразить. А теперь нет.

Проблема в том, что мат девальвировался, стерся от частого употребления, как стирается старая монета. С падением жесткой государственности и отменой многих запретов была расшатана вся культурная система. Раньше культурным считался не тот, кто не знал мата и не использовал его, а тот, кто знал ему цену и правила использования: не ругаться при женщинах и детях, но, когда надо, с его помощью мог рассказать анекдот или спеть песню Галича. «Чисто матерная» речь, столь привычная в советской деревне, характеризовала как раз некультурного человека. Мат был частью сложной системы со своими табу.