Автор неизвестен - Ведьмы из Варбойс. Хроники судебного процесса

Господин Трокмортон и его жена, видя, что старуха так раскаивается и столь сильно убивается, а она действительно только плакала и сокрушалась все то время, утешали ее со всей добротой, как могли, и говорили, что совершенно прощают ее от всего сердца, лишь бы их детей никогда более ничто не беспокоило. Она отвечала, что верит, что Бог никогда более не позволит случится их припадкам, но была не в силах успокоиться, что бы они ни говорили. Тогда господин Трокмортон послал за доктором Дорингтоном, священником этого города, и рассказал ему обо всем с подробностями, желая, чтобы тот утешил ее, как делали и все остальные по мере сил. Но она не прекращала рыданий, и так продолжалось всю ту ночь.

На следующий день, в субботу, в канун Рождества, господин доктор Дорингтон выбрал слова покаяния из Псалмов [36] Покаянными псалмами считаются № 51 («Have mercy on me, O God, according to your unfailing love..»; у православных № 50: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей…») и № 32 («Blessed is he whose transgressions are forgiven…»; у православных № 31: «Блажени, ихже оставишася беззакония…») так, чтобы лишить ее скорбей, и объявил на общем собрании [общины] обо всем случившемся, в чем призналась мамаша Сэмуэл, направив свою речь исключительно к утешению раскаивающегося сердца и последствиям для него. Все время этой проповеди мамаша Сэмуэл лишь печалилась и плакала, почасту очень громко, с различными чувствами, чем вынуждала всех в церкви оборачиваться к ней.

Для дальнейшего следует знать по этому поводу: в тот день, после окончания молитв, господин Трокмортон очень благоразумно вспомнил прежнее старушечье непостоянство, отметив, что при ее признании не было никого, кроме как его самого и господина доктора [Дорингтона], а также его домашних, которые могли быть отчасти причастны к этому делу. Поэтому он приказал мамаше Сэмуэл явиться под своды церкви и там перед всеми соседями спросил ее, было ли это признание, которое она ночью сделала ему и господину доктору вырвано у нее неправедно, или оно было высказано честно, свободно и самостоятельно. Там перед всеми она ответила, что сделала это самостоятельно и хотела бы, чтобы все соседи молились Богу о ней и ее прощении.

К вечеру господин доктор Дорингтон, понимая, что старушка все еще имеет на сердце тяжесть, пришел в дом господина Трокмортона (который был мужем его сестры) и умолял его (по простоте доброй воли) позаботиться об умиротворении старой женщины, отпустив ее домой к мужу. Он полагал, что муж примет ее, и они снова сойдутся, поскольку старуха была удивительно покорной. Господин Трокмортон сам первым был склонен к такому поступку, желая утешения соседке, как все другие, и даже приложил усилия, чтобы муж принял ее, ничуть не подозревая, что что-то может случиться иное, кроме как хорошее. Тот человек [ее муж], поняв, о чем речь, грубо рыкнул (что было для него характерным), что она может вернуться домой, если хочет.

Теперь, когда вы знаете признания старухи, вам без труда все это может показаться странным в некоторых деталях, но в смысле достоверности в нашей книге все представлено совершенно честно, как по существу, так и в деталях. Здесь описаны все моменты, которые можно было припомнить.

Мамаша Сэмуэл на Рождество прямо в ночь ушла домой к мужу и своей дочери, где, судя по ее радости, можно усомниться, что ее приняли холодно. С другой стороны, показалось, что из-за признаний в этом деле те оба набросились на нее (как она сама потом призналась) и так насели, что на следующее утро, когда было Рождество, она отказалась от всего, что говорила ранее, и [заявила, что] с ней ничего такого не случалось. К вечеру господин Трокмортон услышал, что эта новообращенная вновь восстала и отрицает все, что ему говорила. Лучшим утешением ему были ее публичные признания, совершенные в церкви, почему верить ее [новым] заявлениям было совершенно невозможно.

Тем же вечером господин доктор Дорингтон и господин Трокмортон отправились в ее дом, чтобы узнать правду. Когда они входили в дверь, по милости Божьей Джон Сэмуэл, его жена и дочь [как раз] говорили о чем-то таком. Могло показаться, что это и был весь их разговор, который удалось разобрать. Они ненадолго задержались и расслышали, как дочь сказала следующее: «Не верь им, не верь им, всем их сладким речам». Тут они вошли в дом и подловили девушку на этой фразе, значение которой как она, так и ее отец и мать полностью отрицали.

Затем господин Трокмортон спросил мамашу Сэмуэл относительно дела, в котором она прежде призналась в его доме и в церкви, сказав, что слышал, что она снова все отрицает. Та ответила, что отрицает, что была ведьмой или имела какое-либо отношение к причинам неприятностей у его детей.

«Почему же, – спросил он, – вы призналась мне в этом?»

«Я действительно так сказала, – ответила она, – но это ничего не значит».

«Тогда почему, – отозвался он, – я должен выказывать вам то расположение, которое обещал? Я непременно подам на вас в суд! Но скажите же, зачем признались мне в этом, если это было не так?»

Она ответила: «От радости!»

«От радости?! – переспросил он (усмехаясь про себя и удивляясь, как она может так поступать). – И от какой такой радости?»

«Ведь, – ответила она, – я увидела ваших детей внезапно излечившимися после вашей и моей добрых молитв».

Тогда господин Трокмортон сказал ей: «Я молю Бога, чтобы они таковыми и оставались несмотря ни на что! Но это дело я так не оставлю! Я заставлю расследовать его публично! И пусть в итоге позор настигнет одного из нас!» И с тем они расстались той ночью.

На следующий день рано утром господин Трокмортон отправился в дом господина доктора Дорингтона и сказал ему, что он не позволит этому делу так закончиться, все злодеи должны понимать последствия, и эта старуха не должна более чувствовать себя в безопасности. Они решили проверить ее по этому поводу еще раз и позвали в церковь, но нашли ее, как и прежде, отказывающейся признаваться в чем-либо из того, что она говорила и делала. Тогда господин Трокмортон взял ее за руку и сказал, что и она, и ее дочь должны в тот же день (по милости Божией) отправиться с ним к нашему лорду, епископу Линкольнскому [37] С 1584 г. Линкольнским епископом был Вильям Уикем (Wickham; 1539–1595). Выпускник Итона и Королевского колледжа в Кембридже сделал карьеру под покровительством лорда Берли. Был каноником в Вестминстерском аббатстве (1570–1571) и в капелле Св. Георгия в Виндзоре (1571–1584). Будучи епископом Линкольнским, отпевал при захоронении в Питерборо 2 августа 1587 г. казненную шотландскую королеву Марию Стюарт. В 1595 г. также стал епископом Винчестерским. Умер 11 июня 1595 г., похоронен в Саутваркском кафедральном соборе в Лондоне. . Затем он немедленно послал за констеблями и поручил им мать с дочерью, приказав собираться в поездку.