Татьяна Ануфриенко - Так начиналась Мещура 

— Мам, ты что?

Но боль сразу прошла, как и не бывало.

— Ну и лечение у тебя, тётка Дарья. Но всё равно спасибо. А царапины что — до свадьбы заживут, — встала Анна Андреевна.

Дарья кивнула ей и вышла из шалаша.

На другой день Анна вышла на работу, но для вида похрамывала. Решила схитрить, чтобы привлечь внимание Владимира Степановича. И действительно, вечером он опять вызвался её проводить, всё-таки натрудила больную ногу. Так же помог ей улечься в шалаше. Только собрался уходить — она обвила его шею руками и шепнула:

— Останься.

От неожиданности он замер, потом осторожно поцеловал её в губы и шепнул:

— Приду позже.

Всё больше землянок заселялось переселенцами. Теперь они объединялись семьями, забирали маленьких детей из первых землянок. Селились так же плотно. В шалашах оставались в основном одинокие и бездетные. Хозяйки переносили свои кухни из оврага в землянки. Только за водой приходилось ходить далеко.

Бригадиром вместо Ивана Михайловича поставили Никифора Маркина, а бригаду дополнили Семёном Ивановым, старшим из братьев, так что Меланья совсем перестала его видеть и заскучала. Она и так-то неразговорчивая, а тут и вовсе глаза на мокром месте: Наталья пошутит, чтобы отвлечь подругу, а та вдруг заплачет.

— Понимаю, всё понимаю, — вздыхала напарница, — ничего, что-нибудь придумаем, потерпи.

А у Филиппа Поганкина аж руки чесались, так хотелось сделать что-нибудь поганое. Сам не зная, зачем, он в шалаше, в полутьме, написал донос на коменданта: что не разбирает несчастные случаи и что дружит с врагами народа. Подписал: «доброжелатель».

Через две недели привезли груз. Поганкин отпросился с работы, сказав, что у него сильно болит живот, а когда все ушли на берег разгружать шаланду, он стороной-стороной побежал за будущий посёлок, вниз по течению, стал ждать возвращения пустой плоскодонки. Дождался — начал махать руками. Лодка причалила. Отдавая треугольник-анонимку конвойному, Филипп сказал:

— Это командиру, очень важно, — и скрылся.

Ещё недели через три снова прислали груз. И не только. Прибыл незнакомый мужчина, сошёл на берег.

— Кто здесь комендант?

— Я за него, что хотели?

— Меня прислали на замену. На вас поступил анонимный донос.

Никита Иванов шепнул подростку:

— Антошка, бери пацанов и собирай всех из лесу на берег, шустро.

— Ага, — мальчишки разбежались по бригадам собирать людей.

Сам Антон что есть мочи побежал к Матвею, к бригаде, которая рыла колодцы. Пока велись разговоры на берегу, пока разгружали груз, собрались все люди посёлка.

Новый комендант был маленьким, суетливым и каким-то несерьёзным, полная противоположность рассудительному, хозяйственному и, как оказалось, всеми уважаемому Николаю Петровичу.

Все от мала до велика вышли на берег провожать коменданта. Стояли молча, понимали, что с этой минуты меняется жизнь. И, похоже, меняется не к лучшему.

Ликовал в душе лишь Поганкин. «Чем хуже всем, тем мне лучше», — думал он. И не осознавал, что он-то как раз со всеми, что ему в первую очередь аукнется смена коменданта.

— Зовут меня Кочегаров Акакий Африканович, — объявил новый комендант. Несоответствие фамилии, имени и отчества резало слух.

— Кака африканская, — послышалось в толпе. Сказано было тихо, но услышали все. Повисла звенящая тишина.

Новый комендант на секунду замер, затем глаза его округлились и стали наливаться гневом, он начал задыхаться.

— Кто? — злобно прошипел он и завизжал неожиданно высоким голосом. — Сгною, уничтожу. Кто? — Он врезался в толпу, тыча пальцем. — Ты? Ты? А может, ты?

Но все опускали глаза, никто не признался и не выдал охальника.

— Охранник, где тут охранник? — выбежал Акакий из толпы.

— Здесь я, — вышел к нему Юрий.

— Почему ты там? Среди этих врагов народа? Ты должен охранять.

— Я и охраняю.

— Кого? Кого ты охраняешь? Ты должен охранять меня.

— От кого? — удивился Юрий.

— От них, от них, балбес. Чего стоите? Почему не на работе? Живо работать.

Люди повернулись и пошли, некоторые презрительно сплюнули в сторону Акакия. Он, к счастью, этого не увидел.

Филипп вертелся рядом с новым комендантом, но вдруг услышал:

— Узнаю, кто написал эту проклятую анонимку, жизни не дам, — сквозь зубы прошипел новый комендант.

— Что так? — поинтересовался охранник.

— Из-за этого гада меня в вашу дыру послали. Сидел бы сейчас дома, чаи гонял. Вот зараза!

Надежда Поганкина на то, что он сблизится с новым комендантом и будет его помощником, рухнула. А тут ещё Акакий его заметил:

— А ты чего здесь ошиваешься, подслушиваешь? Может, это ты донёс?

У Филиппа все внутри похолодело:

— Нет-нет, я ничего не знаю.

— Тогда шагом марш за всеми. Развелось лодырей, лишь бы не работать.

Бригада Матвея не спешила расходиться по колодцам. Обсуждали происшедшее. И здесь Филипп услышал:

— Эх, узнал бы, кто на Петровича анонимку написал, удавил бы собственными руками.

Поганкин втянул голову в плечи, будто приготовился к удару. Он задавал себе вопрос: «Зачем я это сделал?». И не находил ответа. Всю ночь он крутился и вздыхал, злости уже не было, был страх: «Вдруг узнают». Даже Меланью ни разу не обругал.

Новый комендант обратился к охраннику:

— Идём, познакомишь меня с бытовыми условиями.

— Чьими? — не понял Юрий.

— Моими, конечно. Другие меня не интересуют. По крайней мере сегодня.

Пришли в контору-склад.

— Вот здесь Николай Петрович спал.

— А ты где?

— Я в шалаше, вместе со всеми. Только чуть в сторонке.

— Теперь будешь спать здесь, вон на полу.

— Не беспокойтесь, Акакий Африканыч, я там привык, мне и там хорошо.

— А мне нет. Сказал, будешь спать здесь. — Не мог он признаться охраннику, что боится этих людей, боится спать один.

— Как скажете, — подчинился Юрий.

— А как я буду питаться? Кто меня будет кормить?

— Не знаю, Николай Петрович ел вместе с одной семьёй. Относил туда свой паёк. Хозяйка отливала ему в миску похлёбку, как и всем.

— Что-о? Кулацкую похлёбку? Я? Комендант? Нет, так не пойдёт. Найди надёжную женщину. Пусть мне готовит отдельно.

— А продукты?

— Какие продукты?

— Ну из чего вам готовить.

— Коменданту спецпаёк положен. Ищи.

Пришлось охраннику копаться среди неразобранного груза. Нашёл спецпаёк.

— А с этим что делать? — спросил новый комендант, указывая на груз.

— Раздавать населению по спискам.

— Кто должен раздавать?

— Вы.

— Я? Я же ничего здесь не знаю. Вот что, Юрий Николаевич, займись-ка этим сам. А меня уволь.

Пришлось охраннику искать учётную тетрадь и самому распределять продукты.

Следующее утро началось с претензии нового коменданта: