Дуглас Локвуд - Я — абориген

— Голыми руками? — переспрашивал я недоверчиво.

— А что ж? Очень даже просто. Положим на воду рака и хлопаем по поверхности его широким хвостом. Это для баррамунди все равно что обеденный гонг. Через несколько минут она всплывает с широко раскрытой пастью, направляется прямо к раку и заглатывает его, как питон кенгуру. Баррамунди хорошо слышит, но обоняние у нее плохое, да и жадность ее губит. Заглотает она рака и принимается за руку, доходя таким образом до самого кистевого сустава. Вот тут-то мы быстро просовываем пальцы в жаберные щели и выбрасываем рыбу из воды.

Умей рыба выражать удивление, баррамунди превратилась бы в сплошной восклицательный знак. Секунду назад она плотно поужинала раком, уже хотела закусить рукой аборигена и медленно продвигалась вверх по ней, как вдруг нежданно-негаданно очутилась, задыхаясь, на берегу! А ты говоришь, не было радости… Но с тех пор как у нас появился первый моток проволоки, я уже никогда не видел, чтобы мальчики ловили рыбу таким способом.

Что ж… Может быть, это и так. Но и мы тоже по-разному применяли трезубое копье. Иногда делали запруду из кустарника, в ней оставляли один-единственный проход для рыбы, а сами становились рядом по колено в воде. Дно илистое, мы, бывало, взбаламутим воду, рыбы и идут наверх. Вытаскивали их десятками. Это все равно что стрелять сидящих на реке уток.

Кроме того, мы отравляли воду корой дерева мурнганава — пресноводного мангрового, в изобилии росшего на берегах Ропер. Сколько раз я сам обдирал кору, лианой бунбунгари привязывал ее в земляной печи к раскаленным камням, а когда кора начинала с шипением выделять ядовитый сок, бросал ее в воду. На следующий день весь билабонг был покрыт дохлой рыбой.

А как-то раз мы устроили такое, что получили хорошую взбучку от миссионеров и старейшин племени.

Это был случай с похищением карбида.

Однажды у мола разгружали судно, доставившее среди прочего груза банки с карбидом, необходимым для освещения здания миссии. Мы, мальчишки, как обычно, сидели на берегу и смотрели. Из трюма выгружали мешки с мукой, банки джема, ящики чая… Вдруг слетела крышка с банки с карбидом и упала в воду. Тут же послышалось шипение.

— Туман!

— Облако!

— Пар!

— Дым!

У каждого из нас нашлось свое объяснение облачку газа, поднявшемуся над рекой, но дальше произошло настоящее чудо. Один из белых рабочих миссии бросил зажженную спичку, газ ярко вспыхнул и горел несколько секунд. У нас от удивления глаза на лоб полезли.

— Я волшебник, — сказал рабочий, — и могу заставить гореть воду.

Это произвело на меня куда более сильное впечатление, чем все виденные ранее трюки белых людей. Водой, я знал, огонь заливают, но чтобы вода горела?

— Вот это да!

— Смотри, смотри, вода горит!

— Это, верно, дьявольская вода, прямо из преисподней, а?

Мы изощрялись в догадках, и только один наш товарищ, Джимми Юдбунджи, как ни странно, молчал. Джимми слыл среди нас своего рода теоретиком. Он всегда находил способ, как проще сделать копье и лучше поразить им рыбу. В тот вечер он сидел около костра, положив голову на руки и, не отрывая глаз от огня, наблюдал, как прогорают поленья, как они тлеют, превращаясь в угли, проходя все оттенки цветовой гаммы.

Наконец я не выдержал.

— Что с тобой? Может, заболел?

— Нет, — ответил он. — У меня этот карбид из головы не выходит.

— Да, вот потеха была. Но ты не смеялся.

— А мне и не было смешно.

— Тогда о чем ты думаешь? И что тебе до карбида?

— Ничего, — ответил Джимми. — Ничего. Просто я подумал, что им можно глушить рыбу.

Теоретик, мозг нашей компании, не дремал. Мы были в восторге.

— Как? Как, Джимми?

Джимми вытащил длинную узкую жестяную банку с навинчивающейся крышкой вроде футляра от электрического фонарика.

— Мы наполним ее карбидом и водой, под давлением газа она взорвется, — пояснил он. — Если это произойдет под водой, то взрыв убьет много рыбы. Может, рядом окажется любопытная или голодная баррамунди, и она проглотит всю банку.

План был встречен с энтузиазмом, но Джимми поспешил охладить наш пыл.

— Нужно браться за верх банки и немедленно бросать ее в воду, иначе вместо баррамунди взорвемся мы.

Предложение было поставлено на голосование, и совет младших решил, что следует приступить к осуществлению проекта.

Мы наполовину наполнили банку карбидом, украденным со склада миссии, добавили кружку воды, завинтили крышку, как ручную гранату, бросили банку в реку и, сгорая от нетерпения, ждали, что будет дальше.

— Вот всплывает большая рыба… Хочет попасть к нам на обед, — приговаривал Джимми.

Мы ждали. Ждали, казалось, бесконечно. Мы-то думали, что через несколько минут от нашей банки земля вздрогнет и вода выйдет из берегов. Но раздался еле слышный звук, крышка вылетела, а за ней на поверхности воды показалось несколько пузырьков и тоненькая струйка газа. Оглушили мы всего лишь нескольких мальков.

Джимми не был удовлетворен.

— Надо попробовать еще раз, — сказал он — В субботу после школы возьмем галонную банку карбида со свинцовой крышкой.

— Ты можешь взорвать миссию, — заметил я.

— Я и себя могу взорвать, но надо же посмотреть, что получится. — Джимми был настоящий исследователь.

Всю эту неделю мы перешептывались, обменивались многозначительными взглядами и знаками, которые только нам одним были понятны. Наконец наступила суббота и взошло солнце, как пылающее предзнаменование того, что в этот день мы высвободим в глубине реки яростную силу, сотворенную руками человека.

На этот раз мы уменьшили содержание карбида и воды, оставив достаточно места для образования газа. Крышку не только завинтили, но и прикрутили веревкой, чтобы ее не сорвало сразу. Затем привязали к банке камни и бросили ее в воду, замирая от страха, что создали не менее смертоносную мину, чем те, что бросают во время войны белые люди.

Я испытывал глубокое уважение к Джимми Юдбунджи как к изобретателю, но не был вполне уверен, что он властен над своими изобретениями, и, пока мы напряженно ждали, чтобы наш горшок вскипел, предусмотрительно спрятался за дерево. К моему великому удивлению, Джимми, видимо тоже не очень уверенный в своих силах, по моему примеру бросился за соседнее дерево.

Ожидание казалось бесконечным, тем более что мы не решались выйти из укрытий и приблизиться к реке. Но вот фонтаном поднялась вода, словно кашалот дунул и выплюнул грязь, осколки и рыб.

Мы кинулись к реке. Бесспорные доказательства победы были налицо.

— Глади, гляди! — кричал Джимми. — Баррамунди… Да еще какая!

— Царь-рыба! Ничего не скажешь.

— Лещ!

— Ставрида! Большая — одна, вторая, третья.

— Гроупер! Гляди-ка, гляди-ка, Джимми! — Ликование наше было беспредельным.