Дуглас Локвуд - Я — абориген

Сэм отвел руку назад. Теперь ему надо было поднять копье перед собой, и валлаби могли заметить это движение. Поэтому он сделал его быстро и в тот же миг метнул копье. Вумера засвистела. Копье полетело. У-и-и-и-ш! Раздался глухой звук, который производит твердый предмет, попадая во что-то мягкое, и тут же послышались быстрые убегающие шаги двух валлаби и более медленные — третьего. Даже не глядя, я знал, что животное ранено.

— Попал! Попал! — закричал я.

Сэм был абсолютно спокоен.

— Ты отодвинул рукой куст, — сурово сказал он. — В следующий раз остерегайся делать движения, которые могут произвести шум. Иначе снова будешь носить копья.

Я, конечно, отлично помнил куст. Мне казалось, что Сэм этого не заметил. Но он был учитель и замечал все. Я сразу обиделся и сник. После того как я себя так хорошо проявил — а в этом я не сомневался, — уж можно было не корить меня в момент торжества!

К счастью, для споров не было времени. Раненый валлаби — ужин для всего лагеря — убегал, его надо было догонять. Вот когда наконец я принесу домой мою первую добычу, тщетно стараясь не важничать, и выделю традиционные порции сородичам, как раньше они делились со мной.

— Преследуй его и добей, — приказал Улаганг. — Я ранил его в правую ногу. На первых порах ты часто будешь метить в ногу, не зная, попадешь ли в сердце. Помни, что каждая миля преследования уводит тебя дальше от дома, что потом тебе придется проделать этот путь с тяжелой ношей на плечах, может быть не имея воды. Сегодня ты получишь этот урок, чтобы впредь старался всегда убивать с первого раза. А теперь иди. Я за тобой.

Я побежал по кровавому следу и примятой траве, которая заменяла мне указательные столбы.

— Помни, что тебе придется возвращаться, — предупредил Улаганг. — Береги силы. Впереди еще, может быть, до-о-о-лгий путь.

Тем не менее я продолжал бежать, не снимая пальца с острия вумеры. Когда кровотечение стихло и валлаби немного успокоился, к нему возвратилась его обычная хитрость. С травянистой почвы он перешел на каменистые склоны, где его след был еле заметен.

А я все бежал и бежал. Сэм не отставал от меня ни на шаг.

— Беги, беги, — говорил он. — Это научит тебя быть осмотрительнее. Может, ты устал и хочешь немного отдохнуть? Может, тебе нужны втирания для твоих утомленных ножек?

Он подсмеивался надо мной, играя на врожденной гордости каждого аборигена, кичащегося своей выносливостью и умением ходить без устали.

Так мы двигались около часа, прошли миль пять по красно-коричневому гравию, но раненого животного все еще не было видно. День был жаркий и душный. Мы сильно вспотели и очень хотели пить. Наконец увидели валлаби, который еле-еле двигался. Через несколько минут я, разозлившись, метнул копье в медленно двигавшуюся мишень и попал валлаби прямо в сердце.

— Сейчас ты узнаешь, почему разумнее убивать поближе к дому, — сказал Сэм. — Тебе придется нести валлаби в лагерь.

Я взвалил на плечи тело животного, весившее шестьдесят килограммов, и прошагал с ним шесть миль обратно в лагерь.

Спина моя разламывалась на части. Я хотел и есть и пить. Рот и глотка у меня пересохли, но я не жаловался. Около реки мы напились и гордо вошли в лагерь. Теперь я был охотник второго класса и с нетерпением ждал следующего урока.

Улаганг еще шесть месяцев водил меня за собой. И каждый раз он ранил валлаби, а я преследовал и добивал его.

Я был разочарован тем, что даже после двух или трех таких экспедиций охотник не разрешил мне самостоятельно выследить животное и метнуть копье. Может быть, мое нетерпение истощилось бы, но ведь Сэм в каждом походе учил меня чему-то новому!

Помню, в один особенно жаркий день, освежаемый только легким ветерком, Сэм принялся ловить и убивать черных мушек, садившихся на его тело, и знаком приказал мне делать то же.

Я никогда не видел и не слышал, чтобы так поступали, и спросил Сэма, зачем это делается.

— Ветер сегодня переменчивый, — сказал Сэм. — Он дует то с севера, то с востока, то с юга. Если мухи почуют кенгуру, они с человека перелетят на них. Запах кенгуру больше им нравится. Но те же мухи принесут с собой запах человека.

И действительно, когда мы находились в двадцати ярдах от животных, направление ветра изменилось, мухи перелетели с нас на кенгуру. Те молниеносными движениями передних лап поймали нескольких, обнюхали и моментально умчались прочь. Наша тайна открылась! Тонкое чутье кенгуру подсказало им, что на расстоянии полета мухи — а следовательно, и копья — находится человек, их главный враг.

Когда отказавшись в тот день от охоты, мы шли домой, Сэм повторил свой урок:

— В жаркий день с переменным ветром остерегайся мух. Они могут оставить тебя голодным.

В конце концов ученичество мое закончилось, но только когда я наконец решил действовать самостоятельно. К тому времени я уже больше года ходил с Улагангом. Мне казалось, что я уже постиг все премудрости охоты и, если не докажу, на что способен, обучение растянется еще на долгие месяцы.

Случай представился, когда я с родителями, родственниками и друзьями отправился к Сэнди Плейс, где река Ходжсон впадает в Ропер.

Барнабас Габарла, мой отец, подозвал к себе юношей.

— Можете все охотиться, — сказал он. — Но смотрите, не принесите в лагерь мертвого алава. Помните, что копье, поражающее кенгуру, может убить и человека.

Двое мальчиков сказали, что полезут на деревья за диким медом. Остальные решили поискать птичьи гнезда. Но для меня, охотника второго класса, все это были детские забавы. Я чувствовал себя как кум королю. Разве я не прикончил раненого валлаби, которого подстрелил Улаганг? Разве я целый год не ходил по следам великого охотника и не носил за ним копья? Разве я не умею покрывать свое тело грязью, прятаться в тени, приближаться к животному с наветренной стороны, обходить шуршащую траву, не тревожить птиц и ловить мух?

Ну что ж, тогда все в порядке. Иди на охоту. Берегитесь, жирные, сочные кенгуру! Берегитесь! Великий Охотник вышел на промысел, он идет на вас, хочет помериться с вами хитростью, ибо вы уже поели, а он голоден. Обнюхивайте же мух как следует! Держите ваши уши-радары и трепещущие ноздри открытыми.

Дэвис Маюлджумджумгу, мой десятилетний двоюродный брат, пошел со мной в качестве оруженосца. Да, да, теперь у меня был свой оруженосец, свой ученик, хотя я еще не выследил и не убил самостоятельно ни одного кенгуру. Ну, а Дэвис еще не убивал ни одного животного размером больше рыбы.

Мы обмазались грязью и пошли к горке, где я мог следить за Дэвисом, а Дэвис за мной на случай, если за нами увяжется пигмей-бурджинджин или каменный человек, подлый маланугга-нугга. Десятилетние мальчики легко пугаются в лесу — это я хорошо помнил.