Дуглас Локвуд - Я — абориген

Но это еще не все. Все мои соплеменники, каждый мужчина, каждая женщина, боятся друг друга. Нет для них ничего страшнее угрозы: «Я срежу у тебя жир с почки».

Это не пустые слова, а реальная угроза действительно удалить жир с почки человека. Ведь каждого из нас учили это делать.

Когда я проходил инициацию, старейшины наставляли меня:

— Если надо убить человека, срежь у него жир с почки, как это делает мулунгува. Оглуши его сначала нулла-нулла. Удар нулла-нулла по затылку лишит его сознания на время операции.

И мне подробно разъясняли, как ее производить…

— Точно против почки сделай ножом или лезвием бритвы небольшой надрез, не больше дюйма, чтобы потом, когда ты его залепишь воском, он не был виден.

…как зашивать рану…

— Стежки делай маленькие. Нитью тебе послужит очищенное волокно коры бутылочного дерева. Продевай ее в отверстия, которые пробуравишь острой рыбной костью. Действуй быстро, пока человек не оправился и не увидел тебя за работой.

…какое заклинание произносить…

— Из раны потечет кровь. Собери ее в куламон, вотри немного в его язык и скажи: «По воле дьявола ты умрешь и никому не скажешь, кто тебя убил». Немного крови вотри в его веки и уши, чтобы он не видел и не слышал ничего подозрительного о тебе.

…что я должен говорить своей жертве…

— Теперь ты дух. Больше ты не сможешь разговаривать с людьми. Пойдешь в лагерь и забудешь, что с тобой произошло. Не вспомнишь ни этого места, ни как здесь очутился, ни что здесь видел.

Так оно в самом деле и бывает. Через три-четыре дня человек умирает, не зная, кто его убийца, не зная, что тот оставил в его теле лист, веточку или грязную тряпочку и вызвал общее заражение крови.

Но зачем удалять жир с почки? Почему нельзя просто сломать человеку шею, ударить ножом в грудь или утопить?

Почечный жир — талисман. Он приносит нам счастье, как добрые пожелания, подковы и черные кошки.

Мы втираем его в копья и бумеранги, чтобы охота была удачной.

Мешочки с ним мы носим как золотой крест на шее — это отпугивает злых духов.

Мы верим, что амулет с почечным жиром принесет нам счастье всегда и во всем, наполнит наши мешки едой и убедит врагов не нападать на нас.

Но больше всего я боюсь, что какая-нибудь злая женщина убьет меня при помощи вилгина. Попробуйте посмеяться над женщиной из племени — она сможет превратить вашу жизнь в ад.

Она вырежет небольшой кусочек из рубашки или платья своего врага, лучше всего около подмышек, где ткань пропитана потом, унесет его в лес, за две-три мили от лагеря, топором вырубит дупло в железном дереве и положит туда лоскуток.

Затем она разведет костер и накалит на нем докрасна несколько камушков, все время твердя своему врагу:

Левой рукой она положит раскаленные камушки на дощечку из чайного дерева и затолкнет их в дупло.

Пропотевшая ткань начнет тлеть, дух врага застонет:

Понимая, что она и сама подвергается опасности, женщина будет тщательно следить, как бы не вдохнуть дыму и не дать ему коснуться ее тела. Иначе она начнет терять силы и в конце концов умрет. Я знал женщин, которые засыпали от этого опасного «хлороформа» и больше не просыпались.

Женщина положит на ткань еще один слой раскаленных камней, закроет дупло куском дерева — тогда дух не сможет выскользнуть наружу — и вотрет грязь в надрезы на стволе, чтобы сделать их незаметными.

Под конец она произнесет заклинание:

— Ты начнешь терять в весе. В жару у тебя не будет сил, тобой овладеет слабость. Вскоре ты не сможешь заботиться о себе. Станешь хиреть, хиреть… А когда придут холода, ты, не имея жира, который согрел бы тебя, умрешь…

Через несколько дней ее жертве станет не по себе. Она начнет чахнуть и медленно умирать, может быть в течение года, но это произойдет куда быстрее, если жертва обнаружит в своей одежде дыру. Страх, что на нее действует вилгин, сведет ее в могилу.

— Опасайся женщины, она может совершить вилгин, — предупреждал меня дядя. — Она самый хитрый убийца. И найти ее невозможно, ибо дух, который мог бы в этом помочь, уничтожен огнем.

Я навсегда запомнил его слова.

У женщин аборигенов свои корробори, на которых не присутствуют мужчины. Главное женское корробори у алава — дигга, равнозначное тжараде мужчин. Это праздник песни и танца любви.

Я не очень-то много могу рассказать о дигге. Это чисто женское торжество. Но женщины, и черные и белые, не умеют хранить тайны так хорошо, как Мужчины. Поэтому мы знаем о их корробори больше, чем они о наших.

Дигга устраивается примерно в миле от лагеря, но женщины и не пытаются спрятаться как следует. Известно, что любопытные мальчишки подглядывают за участницами праздника. Матери вынуждены брать с собой сыновей, не прошедших инициацию, а болтливые малыши запоминают больше, чем подозревают женщины. К тому же они пользуются обрядовыми принадлежностями мужчин, назначение которых нам хорошо известно.

Тем не менее дигга покрыта тайной. Корробори продолжается месяц, и женщины за это время успевают спеть тысячи песен. Я не знаю ни одной из них, да и другие мужчины, наверное, тоже.

Мы предполагаем, что это простые любовные песни, с которыми каждая женщина обращается к мужу или любовнику, надеясь стать более желанной для него. Пение сопровождается ударами палок и хлопками.

Мне часто хотелось проникнуть на корробори женщин и узнать их извечные тайны, интригующие нас, мужчин, но я не решался, ибо знал, что, увидев раскрашенных женщин, тут же потеряю сознание и унижусь до того, что одна из их джунгайи будет приводить меня в чувство.

Все аборигены, кроме отдельных людей, на которых не действуют священные церемонии, также потеряли бы сознание вблизи от женского корробори. Поэтому мы обходим его стороной.

Участвующие в дигге женщины разрисовывают тела красной охрой и смесью пепла и жира. Они украшают себя мудоамудда — кисточками из меха опоссума или, если местный Кристиан Диор не бездействует, из старого мешка из-под муки. Одни надевают гарадада — нагрудники из меха или плетеной коры бутылочного дерева. Другие прикрепляют к волосам листья лавра или обвязывают голову цветными шнурками. Женщины танцуют с обрядовыми предметами в руках, растянув между большими пальцами туго натянутую петлей веревку.

В отличие от мужчин — они в лагере властелины — замужняя женщина может пойти на диггу только с разрешения супруга. Немногие женщины осмелятся уйти из дому, не заручившись его согласием. Помимо всего прочего, оно нужно и для того, чтобы жена могла воспользоваться принадлежащими мужу бумерангами и палками для отбивания ритма.