Сергей Носов - Книга о Петербурге

Лавры старейшего из ныне существующих каналов должны принадлежать Кронверкскому, больше известному как Кронверкский проток, хотя известность тут относительная: этот ров — с какой стороны к нему ни подойти, — повторяющий многоугольный контур Петром созданного Арсенала, — в общем-то, для прогулок не место. Все дело в труднодоступности: как раз подойти к протоку не везде получится, подступы перегорожены, — натурально можно поглядеть своими глазами только на отдельные части канала и уже по этим непосредственным впечатлениям судить о его замечательном зигзагообразии. Сложно сказать, как вышло, что Кронверкский проток, притом что он находится в центре города, оказался на малодоступных (а то и недоступных) задворках чего-либо. С внутренней стороны — это задворки Артиллерийского музея, ощетинившиеся на канал в некоторых местах колючей проволокой; с внешней стороны — это, например, периферия зоопарка — напротив птичника и местопребывания лесного волка (тут, кстати, сквозь ограду можно даже зимой наблюдать на обозримом участке канала огромное скопление вольных уток, не числящихся на балансе данного учреждения), или вот задворки, например, «Мюзик-холла», планетария и большого (в смысле размеров) театра — там еще не пройдешь. Со стороны Каменноостровского проспекта ситуация та же — подступами к этому историческому рву завладели различные организации.

Это похоже на реванш. Кронверкскому протоку словно мстят за его былую приверженность своему функциональному предназначению — быть полевым инженерным заграждением. С наружной стороны водяного рва, по всем правилам фортификации, начинался гласис. На обширной территории долгое время воздерживались от построек и посадки деревьев, она хорошо просматривалась, так что и сам проток был, в общем-то, на виду. В XX веке его принудили стать незаметным. Хотя, может быть, как раз благодаря незаметности, тому благодаря, что не мозолил глаза, он и уцелел, его не засыпали.

Из тех каналов, которых не стало, мне более всего жалко Введенский. Просто жил рядом. Детские впечатления какие-то связаны с ним — с его дощато-бревенчатыми берегами, старым катером, вытащенным на сушу из воды и похожим на мою игрушку, и вагонетками с углем — на эти можно было смотреть до бесконечности, — как они, грохоча, возникают из-за кирпичной стены ТЭЦ и поднимаются по наклонным рельсам… Рядом над каналом громоздится мрачноватое здание Военно-медицинского музея, — когда уже в школу пошел, у нас в классе поговаривали о каких-то страшных экспонатах, спрятанных там в подвале: если кто из неподготовленных увидит их, сразу умрет от потрясения. Обуховская больница, как по старинке называли эту клинику взрослые, — она выходит сюда со стороны нашего дома, — оказывается, еще в середине XIX века пользовалась водой из Введенского канала. Странно, жители этих мест говорили «Введенка», но «Гугл» молчит, не знает такого. Наша Введенка, соединяющая Обводный с Фонтанкой, была, прямо скажем, грязненькой, да и во времена хирурга Пирогова, отменившего здесь повторное использование бинтов, думаю, не сильно чище была, и все равно жалко — канал ведь. Засыпали долго, годами, я из класса в класс переходил — часто этим путем возвращался из школы домой, — взрослел, а он так и оставался ни то ни се. А когда окончательно побежден был канал, получилась улица, слишком широкая для этой части города, словно своей размашистой пустотой ей надо было напомнить, что не хватает чего-то. Евгений Рейн написал стихи, посвященные каналу (вернее, посвященные Александру Кушнеру, но — памяти канала [16] У Рейна — «Памяти Витебского канала в Ленинграде». Не помню, чтобы кто-то называл канал Витебским. ), последние строки:

Если иметь в виду не метафизическое, а реальное устье, то я даже не знаю, в какую тьму впадал Введенский — в Фонтанку, вытекая из Обводного, или наоборот? Надо признать, что вода в канале была стоячая. Но мне всегда казалось, что он втекает в Фонтанку. Как бы то ни было, створ канала прямо глядел на дом, где Пушкин познакомился с Анной Керн…

Однажды я заметил, что ликвидированный Введенский канал продолжает фантомное существование в названии образовавшейся улицы. Тогда как на одной ее стороне надписи гласили: «ул. Введенского канала», на другой — утверждалось прямо и просто, без обиняков, в именительном падеже: «Введенский канал», и все — будто это и есть канал, а не улица.

Все-таки странно, что «Введенский канал» существует в зримом образе обычного проезда, когда самого канала в реальности не существует, равно как нет храма (взорван в 1933 году), по имени которого получил в свое время название построенный рядом канал.

А все потому, что здесь был Семеновский полк (оттого и район — Семенцы) и этот престольный праздник — Введение во храм Пресвятой Богородицы — был у семеновцев полковым. Был бы другой полковой праздник, нарекли бы полковую церковь во имя другого священного события, — иначе бы назывался сегодня этот странный проезд.

Похоже, в советские времена в названии «Введенский канал» религиозный отзвук погас, иначе бы переименовали: ну, Введенский, — что такое «Введенский»? — вроде куда-то «ведет», так на то и канал, ничего страшного, пусть. Хотя почему же, есть на Петроградской стороне Введенская улица — названа тоже по храму (Введенскую церковь снесли в 1932-м), так эту улицу дважды переименовывали — доверяли ей имена и Розы Люксембург, и Олега Кошевого… Все-таки тут дело в другом. Кажется, я догадываюсь. Введенский канал, в силу своей непрезентабельности, загрязненности, неустроенности, фатальной заброшенности, просто не был достоин переименования. Похоже на то.

А что до Введенской улицы на Петроградской стороне, ее историческое название, напоминающее о снесенной церкви, как оказалось, тоже, со своей стороны, способно побуждать к взятию топонимической производной. Вот новый объект — «Введенский». Это отель. Четыре звезды. Девять этажей. Отель «Введенский» [17] Как промежуточное топонимическое звено — Введенская гимназия, в которой учился Александр Блок. Стояла на месте отеля. .

Какое бы название ни написали на конверте — «улица Введенского канала» или «Введенский канал», письма, конечно, дойдут, и все же правильным нам дано полагать второе название. По крайней мере, сегодня. Ибо — согласно официальному «Реестру названий объектов городской среды», утвержденному правительством СПб, 06.02.2006, это — Введенский канал.

Не просто засыпать канал, но сделать вид, что ничего не случилось, — можно ли это назвать петербургской традицией? Не думаю. Пока еще рано. Однако фантомный Введенский канал — не единственный топонимический казус.