Анатолий Никифоров - Золотая нить Ариадны

Бывший руководитель штурмовых отрядов, один из организаторов поджога Рейхстага, инициатор создания гестапо и концлагерей, ближайший сподвижник Гитлера — Геринг являлся имперским министром авиации. Накануне войны он неоднократно хвастливо заверял своих соотечественников, что ни одна советская бомба не упадет на Берлин и на головы немцев. На чем основывалась самоуверенность Геринга? Прежде всего, разумеется, на данных германских разведывательных органов о состоянии советской авиации и личных наблюдениях немецких военных чинов, в том числе и летчиков, неоднократно принимавших участие в командно-масштабных учениях и маневрах Красной Армии и имевших довольно полное представление о реальном положении дел в этой области. А дела, прямо скажем, были не очень хорошими. Напомним оценку состояния нашей авиации накануне войны Актом о приеме Наркомата обороны СССР С. К. Тимошенко от К. Е. Ворошилова 7 декабря 1940 г.: «…материальная часть ВВС Красной Армии в своем развитии за последние три года отстает по скоростям, дальностям, мощностям моторов и вооружению самолетов от авиации передовых армий других стран… ВВС не имеют пикирующих бомбардировщиков и отстают во внедрении современных типов самолетов… Летно-технический состав недостаточно подготовлен в бомбометании, в полетах в сложных метеорологических условиях и в стрельбе…»

Комментарии, как говорится, здесь излишни.

И тем не менее уже в первые дни войны наша дальнебомбардировочная авиация совместно с авиацией Военно-Морского флота совершала ночные полеты на морские порты и военные заводы Кенигсберга, Данцига, Плоешти, военные объекты Хельсинки и Турку. Но этого было мало. 6 августа 1941 года Ставка Верховного Главнокомандования дала добро на нанесение удара по Берлину. И вот в ночь с 7 на 8 августа спецгруппа 1-го минно-торпедного полка авиации Балтийского флота под командованием полковника Е. Преображенского на 12 самолетах ДБ-3 провела первую бомбардировку Берлина. Вылет был осуществлен с аэродромов острова Сааремаа в Балтийском море. Дальность маршрута в оба конца составила 1800 км, из них 1200—1400 — над морем. Бомбили с высоты 5—7 км.

10 августа 12 самолетов из состава 81-й авиадивизии под командованием комбрига М. Водопьянова вылетели на бомбардировку Берлина уже с аэродрома г. Пушкина. Из-за неблагоприятных метеоусловий только 5 самолетов долетели до Берлина.

Всего с 8 августа по 4 сентября с острова Сааремаа на Берлин было совершено 9 налетов, 81 самолето-вылет, из которых 55 завершились ударами по вражеской столице. Было сброшено более 600 бомб общим весом 34,5 тонны. Бомбили военные заводы, правительственные учреждения, а также склады и нефтехранилища на окраине города.

Сбрасывали и листовки.

Налеты советской авиации на Берлин имели не столько военное, сколько политическое значение. Они, во-первых, развеяли миф о том, что вся советская авиация была уничтожена в первые дни войны, и, во-вторых, показали всему миру мужество и мастерство советских летчиков. И, конечно, начисто опровергли заверения Геринга, который основательно «лопухнулся». К 1943 году советская авиация по многим показателям уже превосходила немецкую. Чтобы закончить разговор о Геринге, следует добавить, что на Нюрнбергском процессе он был признан главным военным фашистским преступником. Жизнь покончил самоубийством.

Эта публикация была бы односторонней, если бы в ней отсутствовала и другая правда о войне. Речь идет о бомбежках Москвы в 1941 году.

23 декабря 1941 года начальник Московского управления НКВД майор Журавлев направил докладную записку за № 1/421 в НКВД СССР, МК и МГК ВКП(б), исполком Московского городского Совета депутатов трудящихся «О последствиях налетов вражеской авиации на Москву и районы Московской области за 6 месяцев войны». В записке указывается, что на Москву за это время совершено 127 налетов, сброшено 1732 фугасные и 58050 зажигательных бомб. В результате бомбардировок убиты 1404 человека, тяжело ранены 2037, легко ранены 3301, уничтожено 412 жилых домов, повреждено 879, разрушено 22 промышленных объекта, пострадало 85 культурно-просветительных, учебных, научных, лечебных и общественных учреждений.

На районы Московской области сброшено 5727 фугасных и 30700 зажигательных бомб, убито 1464 человека, ранено 2921. Следует добавить, что жертв от бомбардировок было бы значительно больше, если бы не было отвлечений немецкой авиации на ложные объекты: по рекомендации Ставки в Подмосковье были сооружены десятки ложных аэродромов с макетами самолетов, сделанных из фанеры и условно замаскированных. Так вот, добрая половина подлетавших к Москве немецких летчиков свой бомбовый груз сбрасывала на них. Эта «маленькая хитрость» наших военных спасла жизнь сотням и тысячам людей.

В соответствии с планом нападения фашистской Германии на СССР «Барбаросса», утвержденным Гитлером 18 декабря 1940 года, Германия намеревалась покончить с нашей страной в течение трех-четырех месяцев.

22 июня 1941 года Гитлер выступил с «Декларацией», в которой цинично от первых до последних строк оправдывал свою захватническую политику и нападение на нашу страну. Вопреки фактам главной причиной нападения он называет необходимость «свержения еврейско-большевистского правительства», которое якобы угрожало Германии и всей Европе. Каждая фраза «Декларации» пышет уверенностью в молниеносной победе над Красной Армией. О том, что «Декларация» от начала и до конца пропитана нескрываемой ложью и лицемерием, свидетельствует в своем дневнике ближайший сподвижник Гитлера и главный пропагандист рейха Геббельс. 16 июня 1941 года он писал: «Фюрер считает, что акция продлится 4 месяца, я считаю, что меньше. Большевизм рухнет, как карточный домик».

Запомним последнюю фразу.

Здесь, пожалуй, уместно будет вспомнить очень мудрую русскую пословицу «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить», которую можно и в прямом, с учетом состояния российских дорог, и переносном смысле применить к гитлеровской авантюре. О том, что это была бездумная авантюра, речь пойдет ниже, а пока следует сказать, что спесь с германского генералитета, и в частности таких генералов, как Кейтель, Браухич, Бок, Гальдер, Йодль и других, была сбита в первые месяцы войны.

Уже первые бои на границе не только умерили пыл этих и других немецких генералов, намеревавшихся через несколько месяцев пить шампанское на Красной площади Москвы, но и ввергли их в уныние. Это относится прежде всего к тем, кто верно прогнозировал печальный финал затеянной Гитлером кампании и в какой-то мере пытался даже отговорить его от этой затеи.

Что касается советского руководства, то сейчас уже точно установлено: несмотря на уверенные заявления Молотова и Сталина в первые дни войны, что «враг будет разбит и победа будет за нами», полной уверенности, удастся ли отстоять Москву, все-таки не было. Не было потому, что наша страна не была подготовлена к войне: по словам Сталина, не хватило двух-трех лет для обеспечения надежного противодействия немецкой армии, и слишком ошеломляющими были успехи германской армии в начале войны, имевшей явное превосходство над Красной Армией по многим показателям.