Анатолий Никифоров - Золотая нить Ариадны

Погиб Н. И. Кузнецов от рук бандеровцев 9 марта 1944 года в селе Боратки Львовской области. 5 ноября 1944 года Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил ему звание Героя Советского Союза. Памятник Н. И. Кузнецову во Львове был разрушен националистами-бандеровцами, недобитыми воинами дивизии СС «Галичина», в годы бойцы зверствовавшими свирепее фашистов, а дом, где Н. И. Кузнецов принял последний бой, из музея превращен в свинарник. Свердловчане памятник перевезли на родину Героя, где он был установлен в ноябре 1992 года.

Семнадцатилетняя Валя Довгер встретилась с Николаем Ивановичем в отряде «Победители» в начале апреля 1943 года, куда ее привели партизаны после зверского убийства фашистами ее отца Константина Ефимовича за связь с отрядом Медведева. После зверских истязаний он еще живым был сброшен под лед в реку.

По согласованию с Н. И. Кузнецовым и Валентиной Довгер командир отряда принял решение впредь Паулю Зиберту работать вместе с Валентиной, выдавая ее за свою невесту. Этот тщательно продуманный вариант значительно расширял возможности Кузнецова. В. Довгер, удачно распространив среди своих знакомых, жителей Ровно, легенду, что ее отец был убит партизанами, обрела немало интересных для Николая Ивановича связей. Среди них был и сотрудник гестапо Лео Метко, личный переводчик полицмейстера Украины, выдавший ей документ, что отец ее стал жертвой партизан. П. Зиберт произвел на Метко неотразимое впечатление, и он свел его с другими сотрудниками гестапо и рейхскомиссариата, что, безусловно, расширяло круг лиц, через которых Н. И. Кузнецов мог добывать разведывательную информацию.

Кроме того, дружба с Валей позволила Н. И. Кузнецову приобрести в Ровно новую явочную квартиру.

В других изданиях более детально описывались все операции, которые готовились Н. И. Кузнецовым вместе с Валентиной Довгер и в которых она принимала личное участие. Здесь нужно добавить только, что разведывательно-диверсионная борьба требовала от этой хрупкой девушки максимального напряжения всех физических и духовных сил.

Будучи внедренной в рейхсканцелярию наместника Гитлера на Украине фашистского палача Коха, Валентина Довгер добывала ценную разведывательную информацию о противнике и его планах, перемещениях фашистских войск в пределах западных областей Украины и далее на Восточный фронт, а также бланки необходимых для подпольщиков документов.

Но на одной операции хочется остановиться более подробно, и не только потому, что о ней со слов Валентины Константиновны мне известны все малейшие детали, а потому, что в данном случае оба они — и Николай Иванович Кузнецов, и Валентина — осознанно шли на самопожертвование.

Речь пойдет о подготовке операции по ликвидации гауляйтера Украины Коха. Они понимали, что политические последствия уничтожения видного гитлеровца стоили их жизней. Эта акция придала бы новые силы и уверенность в победе патриотическому движению на Украине. Как известно, операция не привела к возмездию: в кабинете Коха помимо надрессированной овчарки находились два охранника, не спускавших глаз с посетителя. Там не было возможности не только выхватить из потайного кармана пистолет, но даже сделать рукой лишнее движение. Первой в кабинет рейхскомиссара Эриха Коха пропустили Валентину Константиновну, которая сумела убедить хозяина кабинета, что ей, как «фольксдойче», целесообразно оставаться в Ровно, а не ехать в фатерланд.

— Моя мама серьезно больна, а сестры малы, и я должна зарабатывать для всей семьи. Прошу вас разрешить мне остаться в Ровно. Я знаю немецкий, украинский и польский и могу здесь принести пользу Германии, — взмолилась Валентина Константиновна.

Кох поинтересовался, где она познакомилась с Паулем Зибертом и кого еще знает из немецких офицеров. После того как Валентина Константиновна в числе своих знакомых назвала не только сотрудников рейхскомиссариата, но и гестапо, Кох был удовлетворен. После нее в кабинет был приглашен обер-лейтенант Пауль Зиберт. В кабинете Коха он задержался, но вышел оттуда с заявлением своей невесты с резолюцией: «Оставить в Ровно, предоставить работу в рейхскомиссариате».

Валентина Константиновна мне рассказывала, что в приемной Коха она находилась в состоянии такого нервного напряжения в ожидании выстрела и, прямо скажем, своей гибели, что при виде выходящего из кабинета Кузнецова она чуть не потеряла сознание. Николай Иванович вовремя успел ее подхватить.

В январе 1944 года В. К. Довгер была арестована гестапо, подвергнута пыткам и вывезена в концлагерь. После освобождения некоторое время работала в группе советских войск в Германии. С 1950 года вместе с мужем проживала в Воронеже. 8 мая 1965 года Валентина Константиновна была награждена орденом Ленина.

Мне довелось периодически общаться с Валентиной Константиновной Довгер, приглашать ее для выступлений перед молодежью. Будучи уже не совсем здоровой, она никогда не отказывалась от таких встреч. Всякий раз, когда выходила на трибуну, она моментально преображалась и ее выступления были как бы порывом, устремленностью в будущее. Глядя на нее, я в таких случаях почему-то всегда ее сравнивал с Долорес Ибаррури, про себя называл ее Пассионарией, то есть Пламенной.

Пожалуй, не было встречи, где бы ее не спросили о том, какими мотивами она была движима в борьбе с врагом. И она неизменно отвечала: «Любовь к Родине. Вот что нами двигало». Патриотизм — главная черта ее характера. Ее отличали стойкость духа, сильная воля, оптимизм, глубокая вера в идеалы старшего поколения. Это помогло ей выстоять в борьбе с фашистскими захватчиками. Хлебнув от войны горя, как говорят, под завязку, она не только не очерствела душой, а, наоборот, была человеком исключительно скромным, добрым и отзывчивым, чутким к чужому горю. Я не помню случая, чтобы она обратилась к руководству нашего Управления КГБ с какой-либо просьбой, а вот за других действительно просила.

Ее патриотизм базировался и на высоких морально-нравственных принципах, на ее беспредельной порядочности. Приведу только один пример. Незадолго до кончины Валентины Константиновны Свердловская киностудия решила создать новый фильм о Н. И. Кузнецове и, естественно, о ней. И когда я принес ей сценарий в больницу, то после ознакомления она решительно и бесповоротно сказала, что свое добро на такой фильм она давать не будет. На вопрос — почему, с грустью ответила, что много в сценарии неправды. «А я тиражировать неправду — не буду», — заключила Валентина Константиновна. В этом вся Довгер.

Сейчас в Воронеже проживает ее сын с семьей. Он доцент Воронежского государственного университета. Уходят годы, в памяти стираются даже имена тех, кто жизнь и здоровье отдал за свободу и независимость нашей Родины. Но чтобы этого не произошло с Валентиной Константиновной Довгер, я предлагаю установить мемориальную доску на доме, где она проживала, и прошу городскую комиссию по культурному наследию эту мою публикацию считать в качестве официального заявления. Я ни на минуту не сомневаюсь в том, что мои коллеги из нынешнего Воронежского управления ФСБ поддержат это предложение.