Георгий Куницын - Марксизм в России начинался со лжи

Надеюсь, Вы помните: в предыдущем письме я уже затронул одно из рассуждений Маркса — в связи с общиной же — о трех формациях в истории человечества. Используя открытый Гегелем закон «отрицания отрицания», универсально действующей триады, Маркс не один раз обращается к проблеме триадности всего исторического процесса. И выясняется: первая ступень отрицается второй ступенью (первобытная община отрицается эпохой частной собственности), а третья ступень (будущая бесклассовая формация) отрицает собой, в свою очередь, эпоху частной собственности. Одновременно она синтезирует в себе и все жизнеспособное из обеих предыдущих ступеней. Однако типологически больше совпадают первый и третий пункты. Такова динамика, таков ритм мирового развития. К слову: нынешние наши «демократы» в историческом смысле являются не иначе как, пусть и седовласыми, детьми, уповающими на «вечность капитализма», т. е. на двухступенчатое, а не триадное движение человечества. Между тем «спиральная» повторяемость в истории только и возможна, что через триаду, через «отрицание отрицания». Начальная точка — через раз — т. е. в третьем пункте — снова оказывается (для последующего периода) начальной... Стало быть, всякое начало явления — именно оно — и определяет в целом дальнейший процесс: в первой точке — община (первобытная) и в третьей точке — тоже община же (результат синтеза). На следующем историческом витке, повторяю, третий пункт неизбежно оказывается опять первым. И т. д.

Из этого Маркс и делал вывод: если даже почему-либо какая-то стадия в развитии какой-либо страны выпадает (скажем, в России — капиталистическая), а самая хронологически первая — общинная — переходит и в следующие эпохи, то она не является (и уже не может быть) реакционной. Первая и третья точки развития общества — стало быть, самоцельны. В этом дело! Самоцелью развития природы является появление человека, а самоцелью развития человека является социальная справедливость. Откуда же взять ее в условиях эксплуатации?

Уже в ранних своих работах Маркс исходил из того, что социальная справедливость существует только на первобытнообщинном уровне, ибо здесь общество просто еще и не имеет такого уровня развития, чтобы быть социально несправедливым, но оно не может обойтись без уравнительности. Справедливость же по отношению к каждому индивиду создается только в третьем пункте триадного процесса — когда коллективизм уже больше не нуждается и не выражается в уравнительности. Равенство в будущем может выражаться только в одном — в одинаково безграничных возможностях для становления любого человека творческой личностью. Между начальной точкой и последней, третьей, существует, иначе сказать, социальная однородность. Поэтому если начальная стадия, несмотря ни на что, сохраняется, переходя и в другую эпоху с сохранением своего качества, как и было с русской крестьянской общиной, то в социальном плане она сохраняет свои свойства сопричастности и близости ее к каждому человеку. Значит, как таковая она просто не может быть порицаема!

Плеханов, скорее всего, не догадывался о масштабах архивного наследия Маркса. Будь иначе, он не стал бы вводить себя в грех по сокрытию двухстраничного письма его…

Вот же что, как оказалось, предшествовало написанию этих Марксовых страниц. На фоне этого особенно жалка попытка Б. Интерберга и В. Твардовской посмеяться над утверждением, что Маркс видел для россиян программу не в «Капитале», а в том, что он явно стремился и старался внушить русским революционерам в его письмах в «Отечественные записки» (1877), к В. Засулич (1881), а также в предисловии к «Манифесту» (1882).

Предлагаю Вам, Раиса Павловна, наконец вникнуть хотя бы в размышления Маркса о факторах, благоприятных «для сохранения русской общины (путем ее развития)». Он писал о двух судьбах общины: во-первых, это когда она исчерпывает себя тем, что оказывается лишь переходной ступенью от первобытности к классовым обществам (отмирая, открывает путь к рабовладению, феодализму, капитализму); во-вторых, когда община сохраняется в своем патриархально-коллективистском качестве также и в условиях общества, разделенного на классы (ее роль тут меняется — она становится тормозом в развитии классового общества, в особенности — капиталистического). Во втором же случае община, разумеется, все равно подвергается опасности разрушения. Все зависит только от того, успевает ли даже и капитализм разрушить ее. Пример ее несокрушимости — русская община. «...Она, — писал Маркс, — не только является современницей капиталистического производства, но и пережила тот период, когда этот общественный строй сохранялся еще в неприкосновенности; теперь, наоборот, как и в Западной Европе, так и в Соединенных Штатах, он находится в борьбе и с наукой, и с народными массами, и с самими производительными силами, которые он порождает. Словом, перед ней капитализм — в состоянии кризиса , который окончится только уничтожением капитализма, возвращением современных обществ к “архаическому” типу общей собственности или, как говорит один американский писатель (Л. Морган), которого никак нельзя заподозрить в революционных тенденциях и который пользуется в своих исследованиях поддержкой вашингтонского правительства, — “новый строй”, к которому идет современное общество, “будет возрождением... в более совершенной форме... общества архаического типа”» (Соч., т. 19, с. 401— 402; курсив мой. — Г. К. ).

Кстати, хотя Т. Грановский много раньше Л. Моргана открыл патриархальную общину как именно стадию развития человечества, переходную к рабовладению и феодализму, в основательности анализа и выводах, как видим, дальше идет Л. Морган.

Книга Л. Моргана «Древнее общество, или Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации» вышла в 1877 г. — Маркс на нее ссылается, как видим, в 1881 г., но интересно, что сам он писал об общине как о стадии развития («азиатском» способе производства) в 1857—1859 гг. Л. Морган служит ему тут, выходит, уже для подтверждения, в принципе, ему давно известного. Да и это — не самое раннее указание на то, что община объективно включена историей в свою первую триаду. Сам Гегель, правда, до такого вывода относительно триады не дошел, но достаточно того, что он указал на универсальность самого применения триады. Триадность исторического мышления, охватывающего пространственный и временной параметры человеческого бытия, впервые проглядывается у Маркса, между прочим, в «Экономическо-философских рукописях 1844 г.», хотя он и не ссылается на триаду. Стало быть, действительно, впервые совершенно определенно вывел разговор об общине на связь ее с глобально действующей триадой все-таки Чернышевский, а подвигли его на это исследования Грановского (писал обо всем этом Чернышевский, кстати, тоже в 1856—1858 гг.).