Александр Стесин - Африканская книга

Так или иначе, масаи сумели монетизировать свой колоритный облик, и правильно сделали. Бонайя их уважает. К своим традициям они относятся со всей серьезностью, живут, как жили веками. Вот, например. По всей Африке дети клянчат у белых туристов конфеты, шоколадки и прочие сладости. Вазунгу [298] Множественное число от «мзунгу» (белый человек). к этому привыкли и, приезжая в Масаи-Мара, сами норовят всучить каждому масайскому ребенку по конфете. Но масаи конфет не берут — не из гордости, а просто потому, что они их не любят. Они вообще ничего едят, кроме своей традиционной пищи. А традиционная пища у них — это кукурузная каша, жареная козлятина да коровья кровь с молоком. Или суп из козлятины с молоком, кровью, жиром и кореньями. Или зелень, например листья паслена или амаранта, отваренные в молоке. От всего остального они отказываются, считают непригодным для еды. Они до недавнего времени даже от современных лекарств отказывались, предпочитая целебные травы. Деревенский быт, одним словом. Разумеется, в городах тоже можно встретить масаи. В Найроби они часто работают охранниками и ночными сторожами («аскари-я-усику»). В этом качестве они востребованы, во-первых, потому, что масаи — народ благонадежный, на них можно положиться, а во-вторых, потому, что затраты на них нулевые: сторож масаи готов жить на улице, рядом с охраняемым объектом. Спать он может прямо на земле. Ему не привыкать. Но в последнее время участились случаи, когда разные мошенники (вероятно, кикуйю) выдают себя за масаи, нанимаются на работу, а затем грабят своих работодателей подчистую. Старейшины масаи даже обратились к городским властям с просьбой, чтобы те ввели обязательную «племенную проверку» при приеме на работу. Прежде чем человека, представляющегося как масаи, возьмут на работу, его надлежит привести к старейшинам, чтобы те определили, настоящий он масаи или самозванец.

В масайской деревне, где нам предстояло провести следующие два дня, нас встретил юноша в головном уборе из львиной гривы. Затем показался другой юноша — в шапке из меха обезьяны колобус; в руках у него был рог куду (масаи используют этот рог в качестве музыкального инструмента: дуют в него, как евреи — в шофар). Вскоре вокруг нас собралась целая толпа, и нас, как полагается, приветствовали традиционным танцем, тем самым, который всегда показывают в передачах National Geographic: с повизгиванием и урчанием, отдаленно напоминающим горловое пение; с хороводом и знаменитыми масайскими прыжками. Под конец нас с Прашантом тоже втянули в хоровод, заставляли прыгать и смеялись над нашей непрыгучестью. Один из воинов до того разошелся, что решил продемонстрировать нам масайский рэп. Это было, пожалуй, даже интересней, чем пляски. О чем это он так лихо рифмует? Я попытался придумать псевдоперевод, но в голову лезла только белиберда про бома (рифмуется с «дóма»), нгома и красного гнома [299] Бома — традиционное селение в Кении; нгома — деревенский праздник; красный гном — одно из проявлений божества Энгаи в дохристианской религии масаи. . Вот они, европейские предрассудки. Что, если передо мной был великий масайский артист, мастер художественной декламации, а я, невежда, принял его за обычного площадного шута?

На веб-сайтах, посвященных путешествиям, любят рассказывать про местный обряд посвящения: дескать, чтобы стать мужчиной, масайский юноша обязан убить льва, и не просто убить, а задушить голыми руками, победив его в схватке один на один. Армянское радио отвечает: все так и есть, но с некоторыми поправками. На львов масаи охотятся большими группами; местонахождение львиного логова определяют по поведению птиц. Подкрадываются сзади, нападают на спящего льва и убивают, конечно, не голыми руками, а с помощью копья и кинжала «арлалем», который каждый масаи всегда носит с собой. Юноше, проходящему обряд посвящения, полагается первым метнуть в спящего льва копье.

Если уж говорить о страшных обрядах посвящения в мужчины, ничто не впечатляет так, как масайский ритуал мужского обрезания. Когда мальчик достигает переходного возраста, его отправляют на год в другую деревню. Живя вдали от семьи, он посвящает большую часть времени охоте на птиц. Как уже говорилось, ни птицу, ни рыбу масаи не едят. На пернатых охотятся только ради перьев: в подготовительный период, ведущий к обряду посвящения, юноша должен убить достаточно птиц, чтобы из их перьев можно было сделать головной убор. Когда он выполнит эту норму, старейшина благословит его с помощью специальной травы и пшенного пива. Благословляя воспитанника, старейшина покрывает ладони юноши плевками, и тот размазывает слюну учителя по всему телу. Сам обряд обрезания проводится раз в году: всю возрастную группу обрезают в один присест, иногда одним и тем же ножом. Единственное обезболивающее, которое признают масаи, — это холодная вода. Главная задача будущего воина — стерпеть боль, не проронив ни звука. Если он закричит, это будет позором для его семьи. Юноше, успешно прошедшему инициацию, надевают на шею обруч, сделанный из продольно разрезанного полового органа козла или барана. Когда все полностью заживет (обычно это занимает несколько месяцев), юноше выбьют передние нижние зубы, и он получит статус воина («моран»). Женское обрезание у масаи тоже практикуется, хотя в современной Кении оно запрещено законом. Девочке, готовящейся пройти обряд женской инициации, надевают головной убор из бус и оттягивают ушные мочки, а после инициации бреют голову. У масайского мужчины, как правило, несколько жен; у масайской женщины — один муж и несколько любовников. Всякий масаи знает, что у его жен есть любовники, это в порядке вещей. Но если он застанет ее в постели с одним из них, он вправе отколотить обоих.

Человека, ставшего нашим проводником в масайской деревне, звали Олешаргеги Лолорторирой (уменьшительное: Олорторирой). Белым туристам, неспособным произнести и уж тем более запомнить его настоящее имя, он представлялся как Джонсон. Он водил нас по боме, рассказывал и показывал. Когда требовалось разъяснить нечто концептуально сложное, Джонсон выписывал буквы и цифры веточкой на руке. На его черной коже след от веточки выглядел точно мел на школьной доске. Кроме того, когда в ход шла арифметика, он начинал усиленно жестикулировать: как выяснилось, у масаи существует специальная система жестов для обозначения чисел от одного до ста. Демонстрировал калебас, рог, колчан со стрелами, масайский нож, копье и многоцелевую дубинку «рунгу», которой можно и спину чесать, и от врагов обороняться, и использовать как «жезл говорящего» во время деревенского собрания. Собрания эти проходят под специально выбранными деревьями и могут длиться целый день. Обсуждаются вопросы общественного значения, заключаются брачные договоры. Для поддержания тонуса во время длительных заседаний рекомендуется жевать угоро — высушенный табак, перетертый с солью, маслом и специями, местный эквивалент индийского паана.