Георгий Куницын - Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Что же вы там делали? Расскажи людям честно! Ты был в составе войск? Ты как-нибудь иначе выполнял там роль оккупанта? А кого же?

Но — опять поворот самой истории.

Не в ранге функционера, хотя и на уровне самом высоком, имперском, а уже в качестве самого высшего миротворца, хотя и несколько насмешливо, но называемого «архитектором перестройки» в Третьем Риме, появляешься ты в 1988 году в Злата Праге... Повинная? Да нет! Выступаешь-то ты все еще в Высшей партийной школе ЦК КПЧ... Это означает: в президиуме собрания сидят именно те, кого ты и твои сподвижники или находили в 1968 году прямо на месте, или привезли тоже на танках. В зале сидят тоже те, кого тщательно отбирали сидящие (на твоем выступлении 15 ноября 1988 года) в президиуме же... Гавела еще нет.

Ты, стало быть, удачное время выбрал и на этот раз для Праги. Удачное в том смысле, что ты и здесь, в Чехословакии, все еще можешь морочить людям голову. Завтра-то этих людей уже свергнут (буквально завтра), а сегодня (в ноябре 1988 года) ты им говоришь вот ведь что: «Спора о том, нужен ли социализм, нет. Социалистический выбор сделан не по воле случая. Он осознан и целенаправлен. Оплачен весьма дорого. Социалистические идеалы и ценности стали нравственными устоями», они вошли в быт и психологию. И сегодняшние «перестроечные» споры идут уже о том, каким хотим мы видеть и строить дальше социалистическое общество» (Яковлев А.Н. Реализм — земля перестройки. с. 371).

Ну как возможно не поражаться такому старательному следованию по пути классического макиавеллизма?

Разве не кощунство это по отношению к самой обычной человеческой совести, Александр Николаевич, когда ты предпосылаешь выше процитированным твоим словам и вот еще какие: «Нравственное, гуманистическое это и значит сегодня социалистическое»?

Что же, в самом деле, с тобой произошло? Ты, конечно, не случайно назвал 1987 год рубежом, после которого ты уже не марксист и не социалист. В подтверждение этого вот что пишет и твой стрелоносец А.Ципко в его рекламном предисловии к твоему «Обвалу»: «А.Яковлев при нашей первой встрече тем меня и поразил (тогда, осенью 1988 года, он был фактически вторым человеком в аппарате ЦК КПСС, в руководстве нашего государства), что поставил вопрос ребром. “Настало время сказать, — говорил мне А.Яковлев, — что марксизм был с самого начала утопичен и ошибочен”. Уже тогда у меня сложилось впечатление, что Яковлев думал об этих вопросах давно. Говорил веско, неторопливо, в своей обычной манере. “Никак не могу понять, почему Маркс, несомненно умнейший человек, не видел, что в его теории нет самого главного — свободы выбора. Вопреки пафосу и декларации марксизма, — развивал свои мысли А.Яковлев, — в его социализме нет места для личности, а тем более условий для ее всестороннего и гармонического развития”» (Яковлев. А.Н. Обвал. С. 5).

Тут четко указано: говорил ты это своему А.Ципко «осенью 1988 года», а «думал об этих вопросах давно»... Так сильно хочется и тебе, и А.Ципко «застолбить» именно приоритет в охаивании марксизма и социализма... Но вот что ты же 15 ноября 1988 года, после уже твоей «первой беседы» с А.Ципко, заявляешь в Праге активистам КПЧ: «При определении нового общественного строя классики марксизма чаще всего использовали понятия ”рациональность”, “благосостояние”, “личность”, “счастье”. Они видели социалистичность прежде всего в освобождении общественных отношений от всего противоестественного, вредного для индивида и общества, несовместимого с нормальными человеческими представлениями о добре и зле, нравственности и справедливости» (Яковлев А.Н. Реализм — земля перестройки. с. 376).

Какая прелесть, не правда ли? В сущности, это просто-таки непревзойденный образец истинно эгоцентрического двоедушия.

Я не хочу пока затрагивать вопроса конкретно о том, где ты не прав и где прав. Этому-то и посвящен почти весь мой дальнейший разговор с тобой и с читателем. Я просто теряю дар речи от твоего пренебрежения тем, что тебя ведь тоже читают! К тому же ты писал свои тексты именно сам, если даже и давал тебе какой-то черновой материал А.Ципко. Как же ты можешь столь много перенапрягать невнимательность своих читателей? Привык к безнаказанности в условиях трусливой прессы?

Хочу продолжить презентацию твоего выступления перед чешскими и словацкими коммунистами 15 ноября 1988 года. Кстати, 15 ноября — день для тебя в чем-то фатальный, ведь статья «Против антиисторизма» (не заметил?) появилась в 1972 году тоже 15 ноября...

В книге «Обвал» и также в беседе со своей идеологической тенью (А.Ципко) ты обрушиваешься на марксизм за его невнимание к человеку, к человечности самих условий его жизни. Но явно уже после перехода на противомарксистские позиции ты говоришь — в Праге же — о Ленине такие слова: «В последних трудах он напоминал о человеческой цене прогресса, о том, что главной ценностью является не борьба, не революция, а человеческие жизни».

Дело, конечно, не в том, что эти слова твои во всех пунктах неправда. Многое и верно. Дело, однако, в том, что, перестав быть чьим-либо функционером, сделался ты адекватнейшим воплощением до смерти надоевшего всем двуликого Януса: скорее всего, ведь из одной пачки брались те листы бумаги, на которых ты от своего лица излагал несовместимые концепции — социалистическую и, в те же дни, буржуазную (впрочем, слово «буржуазная» тоже теперь тебе кажется устаревшим).

Если ты вдруг станешь исповедоваться, то мир обретет, возможно, самый душераздирающий «Плач доктора Фауста»...

«Увы», — отреагировал на это мой внутренний голос...

Ну а ты после Злата Праги вскоре поехал в самом деле в страну и «Фауста», и «Доктора Фаустуса». И 6 января 1989 года выступил на IX съезде ГКП во Франкфурте-на-Майне. И как ни в чем не бывало продолжал там разыгрывать грандиозную сцену «продажи души дьяволу». Явно при этом не чувствуя себя ни доктором Фаустусом, ни Леверкюном. Скорее Мефистофелем.

«Октябрь 1917 года открыл эпоху социального освобождения, дал мощный изначальный импульс раскрепощению трудящихся», — летели эти твои коварные слова в зал, где сидели немцы, представители, возможно, самой доверчивой нации в мире. Наряду, конечно, с русскими... И самозвано от имени, разумеется, русских ты продолжал (в январе 1989 года!) так: «Мы гордимся тем, что социализм в нашей стране прочно встал на ноги, накопил внушительный исходный потенциал... Мы гордимся тем, что освободили человека труда от унизительной зависимости по отношению к частному капиталу и его государству» (Яковлев А.Н. Реализм — земля перестройки. с. 408, 410).

Разве это не социалистический реализм в политике?

И такое не моргнув глазом говорилось в ФРГ. Накануне объединения ее с ГДР. А значит — ты, как член тогдашнего высшего руководства КПСС, уже знал об этом. Стало быть, и немцам лапшу на уши вешал умышленно... И вот теперь и ты, и все твои единомышленники по бегству в капиталистический рай все сваливаете на саму идею социализма и коммунизма... В то время как вы же, все вместе, начиная, по меньшей мере, со Сталина и кончая М.Горбачевым и тобой, именно вы загубили вообще все великие идеи — в самую первую очередь именно ложью. А во вторую очередь — своим раскрашенным невежеством. Оно же чаще всего в СССР выступало (и теперь в России выступает), между прочим, в форме своеволия властвующего верха. На троне обычно оказывается или фельдфебель, или размазня.