Сергей Балмасов - Русский штык на чужой войне

26 сентября.На основании полученного около пяти часов утра приказа из Видина, как высшего центра нашего района, отряду подполковника Петрова приказано сегодня взять станцию и село Брусарцы. Отряд же подполковника Лопушнова должен наступать на северо-восток вдоль шоссе на Лом, чтобы оттянуть на себя хоть бы немного коммунистов, в значительном числе до сих пор осаждавших его.

В шесть часов утра по приказанию подполковника Петрова открываю огонь по селу. Роты тотчас же переходят в наступление, беспрепятственно занимают сначала село, а потом и станцию Брусарцы. Перемещаю гаубицу к окраине села, откуда выпускаю еще несколько снарядов по высотам, висящим над станцией, с которых в это время раздается несколько ружейных выстрелов. Вскоре коммунисты их бросают. Затишье.

Начальник отряда в нерешительности, что делать дальше. Я советую ему наступать дальше за отступающими коммунистами в направлении на большое село Медковец, откуда родом один из вождей восстания, богатейший местный священник.

Моим главным доводом было то, что с такими слабыми силами, как наши, можно было только наступать, но не обороняться. Тем более что местность была очень неудобной для обороны. Мы занимаем железнодорожную станцию и всю северо-восточную окраину села Брусарцы, километра в два длиной, над которыми, в расстоянии менее полукилометра, висят значительные горы, поросшие лесом.

И все же подполковник Петров решает обороняться здесь до подхода подкреплений. Он отдает соответствующие распоряжения, в силу чего мы и занимаем соответствующее расположение. Рота солдат действительной службы занимает район станции, причем один взвод с русским пулеметом он выдвигает на лесистый бугор над станцией.

Другая рота, добровольцы с болгарским пулеметом – на противоположном конце села Брусарцы. Мое орудие – посредине. Между ротами – два километра пустоты: на площади у церкви, против ущелья, по которому идет железная дорога на город Врацу, откуда можно было ожидать появления импровизированного бронепоезда коммунистов. Начальник отряда поместился на станции.

Около полудня все были на назначенных им местах. Жаркий, солнечный, совсем летний день. Ужасные переходы от пронизывающих холодных ночей к дневной жаре. В районе, где гаубица стоит на позиции, «живая инспекция села». И мы, русские, пользуемся исключительным вниманием. Нас угощают наперебой. Съедаем прекраснейший куриный суп; ракия (водка), вино, сыр, перец и иные местные деликатесы – в изобилии.

В веселой беседе с радушными хозяевами незаметно летит время, болгарами поднимаются тосты «за майку Россию» с пожеланиями нам скорейшего возвращения на Родину. Жители, между прочим, рассказывают, что вчера вечером село было занято примерно 200–300 коммунистами, но вооружены из них ружьями были не более половины. Остальные имели топоры, вилы, ножи на палках, изображающие пики, и так далее. Примитивное ручное оружие.

После нашего вечернего артиллерийского обстрела эта милая компания устроила митинг, на котором решила оставить село, опасаясь нашего ночного нападения. Таким образом, минувшей ночью мы взаимно боялись ночного нападения.

Около 15 часов я поехал на станцию к начальнику отряда. Оказалось, что со станции уже можно говорить по железнодорожному телефону с Белоградчиком. Удается вызвать адъютанта Марковского полка, подполковника Рексина, которому сообщаю для информирования командира полка о том, что мы делали и что делаем, что все мы здоровы и чувствуем себя прекрасно. От него же узнаю, что моя жена при своей поездке в Видин в первый же день восстания попала в плен к коммунистам, но отделалась счастливо и сейчас находится в Белоградчике.

Подполковник Рексин мне сообщил также, что генерал Пешня с Марковской ротой находится в Белоградчике. Кроме нас, из Белоградчика от Марковцев высланы еще два пулемета. Они приданы болгарской пехоте для очищения от коммунистов пограничных с Сербией сел.

Разговор наш был прерван совершенно неожиданным и, во всяком случае, неприятным образом, а именно – ружейной трескотней и пулями, засвистевшими над станцией.

Выскочив из здания станции, наблюдаю, как с горы скатываются болгарские солдаты, ее занимавшие. Картина – довольно грустная. Я вскочил тогда на лошадь и помчался к своему орудию, которое уже открыло огонь по высотам над станцией. Переношу огонь на скаты перед собой в надежде остановить неожиданное наступление противника. Но все напрасно!

Про всему фронту видны перебегающие и вновь скрывающиеся люди. Шрапнелей у меня нет, а стрельба по цепям бомбами имеет такой же результат, как и стрельба по воробьям.

Наступление коммунистов развивается очень быстро и очень успешно. Не проходит и 15 минут, как наша рота оставляет станцию. Мы все сбавляем прицел, доходим до семи, то есть до 700 метров. Пули щелкают по орудийному щиту. Последние выстрелы делаем уже из узенькой улочки, по которой ведет наш путь отступления и куда мы откатили орудие на руках. Менее чем за полчаса мы выпускаем по наступающим коммунистам 35 бомб. Около 17 часов, когда орудийная прислуга уже частично взялась за ружья, прискакавший начальник отряда подполковник Петров приказал нам как можно скорее отходить за Брусарцы, чтобы не попасть в руки противника.

С трудом затягиваем гаубицу на руках в улочку, одеваем ее на передок, и через несколько минут наши волы вприпрыжку тянут ее из негостеприимного села. Возле нее, также вприпрыжку, бежим и мы, обливаясь потом. К сожалению, мое предсказание о невозможности здесь обороняться оправдалось, но от этого мне легче не было.

Выйдя из села, видим отходящую вправо от нас, в сравнительном порядке, роту добровольцев, от которой узнаем, что начальником отряда приказано отходит на село Дубова Махла.

Вскоре к нам опять подъезжает начальник отряда. Он очень взволнован, так как рота солдат, оборонявших станцию, исчезла, и он не может ее найти.

Повсюду кукурузные поля, овраги. К счастью, коммунисты, заняв село, нас не преследуют. Поэтому километрах в двух от села мы останавливаемся и открываем по нему огонь, выпустив около 10 бомб. Стоим на месте до темноты.

Наконец к нам подходит и найденная ординарцами рота солдат. После этого, ввиду того, что занимаемая нами позиция была совершенно неудобной для обороны, а также из-за отсутствия на ней воды, пищи и фуража, продолжаем отход к селу Дубова Махла, находящемуся в пяти-шести километрах от села Брусарцы, куда и приходим около 22 часов.

Выставляем сторожевое охранение на восток, в сторону Брусарцы, и на юг, в сторону Кисилево, которое после нашей сегодняшней неудачи могло бы возыметь желание отомстить нам за вчерашний разгром.